— У меня седьмой Зодак… Во мне военная станция по производству наноботов. Моя кровь на двадцать процентов металлическая. Поэтому мне не страшен метан, — призналась Альбина, опустив взгляд.
А я слегка оцепенел от такого. Наноботы не могут качественно усиливать тело, как наниты. Но они хорошо регенерируют его и при необходимости могут поддерживать жизнеспособность организма без кислорода или питательных веществ. Безопасный потолок для человека — это десять процентов наноботов от общего количества крови в организме. Наниты, в зависимости от степени интеграции Зодака, могут достигать половины объёма крови человека. Говорят, у Ильи Родина наниты достигали семидесяти процентов объёма!
Но для девочки-подростка количество наноботов просто неимоверно высокое! Как они сами себя не пожирают и не рассыпаются прямо в организме? Это по-любому какие-то жестокие модификации виноваты!
— Это очень много, Альбин… — нахмурился я. — Уменьшить их количество ты можешь?
— Я могу их только кому-то передать… Но такая доза будет смертельна, когда они начнут распадаться от нехватки энергии…
Вот ещё один громадный минус наноботов — если ты передаёшь своих ботов другому человеку, то через три дня они распадаются, отравляя организм металлами и различными химическими соединениями. То, что передал мне Захар, это такой мизер — более вреда я получаю от воздуха. А вот когда в тебе их десяток миллиардов или, в пересчёте на вес, килограмм — это ужас!
Наниты тем и хороши, что если ты вводишь их человеку, без разницы в каких количествах, то через неделю, после потери энергии, эти бионические роботы сами выводятся из организма всеми доступными способами, не принося вреда организму. А наноботы ещё к тому же в два раза больше по размеру чем наниты.
Но хорошо, что у меня не будет вреда от наноботов. Мои наниты их просто переработают в модуле по производству в себе подобных. Вот только стакан железной крови я за раз всё равно принять не смогу. Надо делать это порциями.
— Я знаю, как тебе помочь, ‒ заявил я. — Я приму твоих излишних наноботов, но постепенно.
— Ты чего? Нет! Ты же погибнешь! — изумлённо воскликнула Альбина.
— Обычный человек ‒ да. Но… надо мной тоже… проводили эксперименты, — запнулся я, категорично не желая называть труды моей мамы таким определением.
— Ты точно… уверен?.. — неверующе спросила она.
— Вот когда дойдём до конца этой щели — увидишь, — улыбнулся я.
— Ну… Ладно… Но я не хочу, чтобы ты умирал… — отвернувшись, проговорила она дрогнувшим голосом.
— Всё будет хорошо.
Девушка продолжила путь, а я немного воспрял духом. В этом бункере, как мне кажется, невозможно найти титан. Здесь не химический завод и нет нейрохирургических мастерских, я уже не говорю о специализированных препаратов для генерации нанитов. Не вырывать же импланты у других людей? Да даже если и захочу вырвать — явно силёнок не хватит. Поэтому Альбина — это моя мини-скважина по добыче бесплатного материала.
В этот раз моя напарница сбивала сужение почти полчаса. Я несколько раз предлагал ей подмениться, но она наотрез отказывалась, уверяя, что с таким количеством наноботов она совершенно не устаёт.
— Эй, мелкая! Какого хрена так долго нет отчёта?! — прозвучал голос Алексея со стороны девушки, когда мы приблизились следующему заужению.
Она сразу же схватила какой-то маленький аппарат из-за пояса и сбивчиво, очень тихо ответила, приложив аппарат к уху:
— Алексей Анатольевич, прошли второе сужение прохода, но путь дальше имеется. Нам нужно время, чтобы разведать до конца.
Я практически не слышал, что говорили в ответ, но различил некоторые слова:
— …ться! Я слышал, что вы десять минут ничего не делали! Если хочешь, чтобы твоё тело… по…Казахстана… …с тебя ещё три тысячи кредитов!
Альбина промямлила: «Я всё сделаю» и засунула прибор за пояс. Совершенно не понимая, о чём было сказано, я присмотрелся к ней, и на её глазах мне померещилась блеснувшая капля.
— Всё… нормально? — спросил я, продвигаясь к девушке своими лазами игнорируя расстояние в пять метров.
— Да… — ответила она и, как ей показалось, незаметно от меня вытерла слезы. — Старшина просто заждался. Не обращай внимания.
Всё-таки не померещилось. Я хотел осторожно поспрашивать девушку, чем могу помочь. Ведь я слышал про три тысячи кредитов. Неужели ей столько осталось до покупки «апелляции»? Сколько же она тут? Но только открыв рот, я увидел в темноте, в стороне заужения, святящееся синим шевеление.