— А вы откуда знаете? — Уверенность придворного была поколеблена, но не настолько.
— А в-третьих, вы забыли, с кем разговариваете, — раздался за спиной ровный голос Асатора.
Фейлинор испытал такое облегчение, что улыбнулся. Как же ему не хватало присутствия верного рыцаря все это время! Он еле сдержался, чтобы не начать благодарить его прямо сейчас. Тем более что собеседник сразу засмущался, пролепетал извинения, коротко изобразил в сторону Тары поклон и поспешил раствориться в толпе.
А вот Тара почему-то осталась, и молодой Наместник рванулся к ней с прытью, которой сам от себя не ожидал:
— Сударыня!
— Чего еще? Ругать будете?
— Нет, но…
— Тогда чего прицепились? Шли бы своей дорогой. Не понял? Топай ножками, пока не понесли ручками!
— Почему вы так со мной разговариваете? — прошептал ошеломленный Фейлинор. — Что я вам такого сделал?
Тара неожиданно смутилась. И впрямь, что это на нее нашло?
— Да нет, ничего… Просто этот тип меня достал.
И еще то, что самый красивый мужчина в мире стоит в двух шагах от нее и смотрит во все глаза! И явно никуда не торопится.
— Просто вы не поняли друг друга. Вы не знаете эльфийского языка? Где вы выросли?
— Где-где… Не твое дело!
Опять получив резкий ответ, Фейлинор отступил, хлопая глазами. А Тара, понимая, что только все испортила и этот красавец больше даже не посмотрит в ее сторону, бросилась бежать, расталкивая локтями окружающих.
Праздник проходил под открытым небом, две открытые веранды объединили вместе общим навесом. Всюду горели огни — как магические, переливающиеся всеми цветами в такт музыке, так и обычные костры. Они будут гореть всю ночь, до рассвета, а на заре их торжественно потушат.
До начала действа оставалось не так уж много времени — собственно, его не было совсем. И Наместник Фейлинор находился в легком раздражении — подготовка отняла у него много сил, не терпелось как можно скорее открыть праздник и хоть немного отдохнуть. Как полководец перед битвой, он спустился на веранды, куда уже стекались придворные и приезжие гости. Веселая яркая толпа бурлила вокруг. И совершенно неожиданно среди ярких красок опять мелькнуло знакомое темное пятно.
Девушка-полукровка, Тара, стояла в стороне и во все глаза смотрела на пеструю толпу эльфов. Выражение ее лица не слишком понравилось молодому Наместнику — было в нем что-то странное… Но поразило его не это отстраненно-хищное выражение охотницы в засаде, а то, что девушка единственная пришла сюда, на праздник, одетая практически так же, как и несколько часов назад, по приезде. К слову сказать, она вообще не переодевалась — разве что сменила одну рубашку на другую.
Озадаченный этим обстоятельством, Фейлинор направился прямо к ней. Увлекшаяся Тара заметила его слишком поздно, когда оставалось всего несколько шагов.
— Вы опять? — воинственно спросила она.
— Что вы тут делаете… — начал молодой Наместник, но его яростно перебили:
— Если не нравится, я уйду!
Все равно настроение испортилось, наверняка этот красавец заметил, как она по привычке «охотницы» выбирает себе жертву — «цыпленка», которого надо «ощипать». Она засветилась, и надо либо прекращать «охоту», либо срочно менять место «засады». Кроме того, все равно ее немного пугала и смущала толпа эльфов. Особенно девушки и женщины. Полуголодное детство в монастыре и суровая жизнь на улице вытравили из души Тары женское стремление красиво одеваться и быть именно женщиной, но сейчас, наблюдая за гостями, она отчетливо поняла, что является чужой этому миру. А тут еще этот красавец-лорд прицепился…
— Я совсем не то хотел сказать. — Фейлинор устал за сегодняшний день, а ведь впереди праздничная ночь. Ему было не до светской учтивости, тем более что эта девушка сама первая начала общаться с ним с прямотой настоящей воительницы. — Что вы тут делаете в таком виде?
— А что? — Девушка быстро оглядела себя. — Одежда как одежда… чистая.
— Но… вы же девушка! На бал вы должны прийти в платье!
Тара еле сдержалась, чтобы не врезать собеседнику. Он что, совсем с ума сошел?
— У меня нет платьев! — воскликнула она. — То есть когда-то было одно, но оно… я…
Ее приличное платье и кое-какая дешевая косметика, купленная лишь для того, чтобы как можно достовернее изображать из себя благородную даму, — все осталось в Альмраале, в прошлой жизни.
«Обиделась! — неожиданно понял Фейлинор. — На самом деле обиделась… Но что такого я сказал? Только то, что все девушки пришли сюда красиво одетыми, а она… Вот я глупец! Тупой гоблин!»