С досады Эмили стала показываться с Мирабо; она без опаски пела с ним дуэтом на публике; и, когда два чистых воркующих голоса сливались, исполняя арию «Выкуем вечные цепи», все многозначительно улыбались.
Шансы Мирабо, казалось, были невелики: до подписания брачного контракта с Лавалеттом оставалась всего неделя. Оноре Габриэль оставался бесстрастен, как будто сам распоряжался событиями. Несколько раз его карета оставалась на ночь поблизости от особняка Мариньян; никто не обратил на это внимания.
Улица Мазарин, параллельная той самой авеню, которая сегодня носит имя Мирабо, застроена в своей северной части красивыми домами; служебные постройки этих особняков выходят на другую сторону улицы, обрамляя просторные дворы. Однажды утром конюхов, служивших у Мариньянов, окликнул мужчина, высунувшийся в окно особняка на противоположной стороне улицы. Он был в неглиже: в одной сорочке и кальсонах. В нем нетрудно было узнать графа де Мирабо, а комната была спальней мадемуазель де Мариньян. Перед домом с прошлого вечера дожидалась карета обольстителя; можно было себе представить скандал и шум.
Поднятый по тревоге, господин де Мариньян бросился в спальню дочери; Мирабо поджидал его там полуодетый. Жители соседних дворов, столпившись на улице, громко потешались. Мирабо вышел; садясь в карету, он удовлетворенно улыбался.
Мадемуазель де Мариньян осталась с отцом. Она заявила, что не выйдет за господина де Лавалетта: Оноре Габриэль уверил ее в том, что ее жених — еврей.
— Вы его не получите, — ответил господин де Мариньян, — но поскольку господин де Мирабо мне не нужен, и он вам тоже не достанется.
Это была неудачная попытка господина де Мариньяна показать характер — семья быстро поставила его на место: поскольку дочь скомпрометирована, брак с Мирабо — наименьшее из зол. Скрепя сердце он в письме к Другу людей предложил ему Эмили в невестки.
С трудом сдерживая радость, маркиз де Мирабо дал свое благословение, сопроводив его финансовыми намерениями, которые были слишком щедры для его тогдашнего состояния: он передавал в дар своему сыну поместья Мирабо и Бомон, обеспечив ему годовую ренту в 6 тысяч ливров, которая должна была увеличиваться каждый год на 500 ливров, пока не достигнет восьми с половиной тысяч.
Сын мог быть доволен. К несчастью, он только что наделал долгов на 20 тысяч ливров, потратившись на приготовления к свадьбе; он думал, что, женившись на самой богатой наследнице Прованса, легко ликвидирует этот убыток. Мирабо не знал южан, у которых скупость прямо пропорциональна богатству. Кроме того, господин де Мариньян считал себя облапошенным, поэтому счел себя вправе пойти на подлость при обсуждении контракта. Эмили пришлось довольствоваться приданым в 240 тысяч ливров в виде предполагаемой доли наследства, которую она получит после смерти отца; в денежном выражении это означало годовую ренту в 3 тысячи ливров. К этому жалкому дару вдовая маркиза де Мариньян добавила 60 тысяч ливров, подлежащих выплате после ее смерти, и предложила взять молодую чету на полный пансион за 2400 ливров в год. После отчислений за пансион паре останется 7 тысяч ливров в год на текущие расходы, содержание замка Мирабо и воспитание детей. Для графа и графини де Мирабо — мизер, и это тем более обидно, что никто не поверил в гнусную скупость Мариньянов. Неопытный двадцатитрехлетний Оноре Габриэль не подозревал о финансовых затруднениях, которые их ждали. В голове была одна мысль — как уплатить тысячу луидоров неотложных долгов. Он обратился к будущему тестю и попросил уладить его дела, подсократив расходы на свадьбу, которую можно отпраздновать в узком кругу.
Маркиз де Мариньян притворился глухим; он был слишком тщеславен, чтобы отказаться от пышных торжеств; что же до долгов зятя, пусть их уплатит маркиз де Мирабо. Друг людей от этого устранился; ни он, ни его жена на свадьбу не явились; кроме того, он так и не наделил сына вотчиной, которую обещал ему в дар, и эта психологическая ошибка была чревата тяжелыми последствиями.
Господин де Мариньян закатил в Эксе торжества на неделю, предоставив будущему зятю заказать все необходимое для невесты на свой вкус и посоветовав запастись роскошными подарками для подруг Эмили; но не стал говорить, что намерен прислать ему счета сразу по окончании празднеств.