Все стало по-прежнему.
Книжку Эска в библиотеку отнесла, взяла почитать для развлечения новинку издательства "Кортеж", интеллектуальный детектив об убийстве известного спортсмена. Она особо не увлекала, и поэтому главы чередовались прослушиванием музыки, возне на кухне и разглядыванием художественных альбомов по дизайну. Мама для работы покупала их каждый месяц.
Все стало по-прежнему, и все стало скучно. Эска посчитала, что в лавке оружейника она не была уже три дня. Долго колеблясь, она решила, что навестит его завтра днем...
- Здравствуй, Эска.
И все мироощущение завернулось в радость, что она снова здесь. Тавиар тут же оставил свою работу за прилавком, закрыл магазин, и Эска, взяв его под руку, отправилась блуждать по лавочной улочке, рассказывая, что ей удалось отвлечься и успокоиться. Тавиар в свою очередь говорил о том, как он ушел с головой в работу, но ждал ее каждый день с минуты на минуту.
- Я не знаю, способна ли я буду снова отправиться туда.
- А почему нет? Все дело во времени, - нужно делать больший перерыв между путешествиями, и не будет так болезненно возвращаться обратно.
- Тавиар, - Эска глянула на него искоса, и улыбнулась, - а правда, ты сам-то пробовал так?
- Ничего из этого не вышло.
- Расскажи. У тебя недостало веры и согласия?
- Нет, конечно. Дело не в этом.
- А в чем?
На улице было много прохожих. Одни шли по делам, другие прохаживались на такой же бесцельной прогулке, однако Эска стала ловить встречные взгляды. Тавиар явно был одним из таких спутников, с которым не пройдешь незамеченной, и девушке стало донельзя приятно. Свернув в сквер, оружейник предложил посидеть в тени на лавке, потому что тема разговора, которую они подняли, чужих ушей не должна касаться даже мельком.
- Так в чем дело?
- В сознании. В действительности, не каждый человек сможет стать путешественником, даже если сильно поверит и искренне согласится. Внутри должны быть струнки, созвучные течению времени, способные переносить собственное сознание в прошлое. Представь себе, сколько есть материалов, способных проводить через себя ток. И сколько есть материалов, не проводящих его? И с этими путешествиями также. Ты - металл, а я - фарфор. А если менее претенциозно, то резина.
Эска усмехнулась. В ней есть струнки, созвучные течению времени! Не даром страсть к историческим наукам у нее проявилась столь рано.
- Ты помнишь, что обещала мне рассказать о том, что ты видела в прошлый раз?
- Помню. Я тогда много лишнего наговорила, но я рада, что ты понимаешь все правильно.
- Конечно.
Эска вернулась к тем переживаниям, которые успешно изгнала за три дня. Как оказалось, слишком далеко ничего не ушло, и едва она начала говорить, как подкатила пенистая волна пережитого и не только коснулась ее подошв, а залила по горло. Эска смутилась. Она долго говорила о пройденном ею пути, но все настойчивей не разглашала мыслей Крысы, ее переживаний, и ее разговора с оружейником.
- Ты что-то скрываешь... - Перебил ее Тавиар. - Через десять минут тогда, ты вернулась очень взволнованной и испуганной.
- Там кто-то кричал. В последний миг.
- Кто?
- Витта.
- Дочь Аверса?
- Да.
- И больше ты ничего не успела увидеть?
- Я осталась в комнате... то есть она осталась, а оружейник выбежал.
- Ты говорила про какие-то ожоги?
- Это больно вспоминать. С Рыс многое произошло за те четыре года, но точно сказать не могу, она сама старается гнать от себя все, и это ей удается.
- А откуда выбежал оружейник?
- Из комнаты. Они разговаривали, когда дочь закричала.
- О чем?
Эска внимательно посмотрела ему в глаза.
- Ты хочешь знать, что Рыс сказала Аверсу, или что он ей сказал?
- И то и другое.
- А к чему тебе такие подробности? - Девушка сделала ударение на слове "такие". - Я и без того сейчас чувствую неловкость, словно подслушала и подсмотрела в чужую личную жизнь, а здесь еще приходится и пересказывать.
- Любопытство не порок, - мягко сказал Тавиар.
- Об этом рассказать невозможно.
- Тайна?
- Просто невозможно. Без того, чтобы услышать, как были произнесены слова, как они были услышаны, как на голос и смысл могло отозваться сердце такими воспоминаниями, что нужна целая жизнь для этого...
- Да, этого, боюсь, мне понять не дано.
Эске показалось, что ее слова обидели его, создали "шаг назад", дистанцию.
- Они взаимно заблуждались в том, что были друг другом забыты...
- Эс... - вкрадчиво прервал ее Тавиар. - в своей жизни ты испытывала то же, что и она?
- Как бьют сапогом под ребра? - Пыталась отшутиться девушка.
- Как любят и как страдают от этого.
- А ты сам можешь ответить на этот вопрос?
"Не переспрашивай. Отвечай". Эска остановила свой взгляд на губах Тавиара, но они не произнесли ни слова, лишь дрогнули одними уголками.
- Нет. - Она сама не поняла, что испытывала, когда отрицательно отвечала, - облегчение, зависть, равнодушие? Или в этом "нет" было все сразу.
- А ты?
- Мой отец однажды сказал, что у меня металлическое сердце. И он прав. Вся моя жизнь, - это мое дело. Создавать оружие, сплавлять металлы, вдыхать жизнь в изначально мертвый материал, чтобы у каждого клинка был характер, было имя, была судьба... и если не отдавать на все это свое существование, то ничего никогда у настоящего мастера не получится.
- И ты так живешь?
- У меня нет другого выбора.
- Тавиар, а сколько тебе лет?
- Тридцать три.
- Тебя всему научил отец?
- Нет. Это я его многому научил.
Прозвучало это холодно, и даже с долей презрения. Но Тавиар быстро стряхнул с себя проскользнувший тон, и поднялся с лавочки.
- Пойдем обратно?
- Хорошо.
- Скажи, когда ты снова будешь готова к путешествию.
- Я готова.
- Превосходно. Господин Сомрак как раз к этому времени должен вернуться в лавку.
После этого разговора, Эска раз и навсегда твердо уверилась, что тайна в жизни Тавиара есть. И если она не его прошлое, то его мысли или его мотивы, которые оружейник не хочет никому открывать. В чем-то он был абсолютно похож на обычных людей, а в чем-то был таким, словно пришел из иного мира. Или мир творческих людей, тех самых художников, дающих жизнь неживому, делал Тавиара загадкой под темным плащом?
- Я знаю, - сказала Эска, когда они вошли в оружейную лавку, - ты все-таки тот самый Аверс, а у господина Сомрака ты отнял молодость. И он стареет вместо тебя.
Брови Тавиара поползли вверх от удивления, а потом он от души рассмеялся.
- Моя жизнь с твоим присутствием стала явно светлее, Эска!
Хозяин лавки в этот день был мрачнее прежнего. Он даже не поздоровался с девушкой, а покорно проследовал на свой стул рядом с креслом, и взял ее за руку:
- Закрой глаза.
- Удачи, - улыбнулся его сын.
- Спасибо, - ответила Эска и вдохнула поглубже воздуха.
Несколько секунд прошли, и Сомрак выпустил ее ладонь. Эска ушла, - это было отчетливо видно по тому, как побледнела ее кожа, и по тому, как появилось красное пятнышко в яремной ямке.
- До каких пор это будет продолжаться? - Тихо спросил старик.
- До тех пор, пока она сама этого хочет.
- Господи, Тавиар, сын мой... мой дар это мое проклятие! Прикажи мне не делать этого!
- Не могу, - он тронул его за плечо и наклонился к самому уху, - ты сам расплачиваешься за то, что кто-то любит подглядывать в чужие жизни. Разве я приказывал тебе тогда? Разве я просил тебя о чем-то?
- Просил! - Неожиданно гневно крикнул Сомрак. - Сам! А я, дурак, тебя слушал! Как только она сегодня уйдет из этой лавки, я отрублю себе руки!
- Тогда любым из моих кинжалов я немедля проткну себе сердце...
Тавиар пришил его своим каменным голосом к месту. И Сомрак не сомневался, что тот так и поступит. Поступит, даже если он просто откажется отправлять Эску в прошлое, даже если попытается только отказать в этом.
- Ты не человек... Ты сведешь меня в могилу.