Она нехотя на меня посмотрела. А я, перевернув платок, снова намотала его на шею.
- Витта, ты дочь моего возлюбленного и возлюбленная моего друга. Веришь ты или нет, но я тоже люблю тебя, пусть и мало о тебе знаю. И ради них, и ради тебя самой, я сложу голову.
Посидев еще немного во взаимном молчании, я решила, что доверительному разговору не суждено состояться, что Витта не говорила и не собирается говорить, согласна она со мной или нет. Верит ли? Да и не важно, главное, что я сама сказала ей все, что посчитала нужным.
- Пора ехать.
- Ты никогда, и ни при каких обстоятельствах, не сможешь сравниться с матерью. Она не переживала Миракулум, но по многим другим достоинствам она в сотни раз тебя превосходит, и отец это знает. Ты поняла?
- Я всегда знала об этом.
- И не думай, что ты имеешь право мне указывать, или учить чему-то...
- Я никогда так не думала.
- И...
- Да?
- Ничего.
В Лигго к середине дня мы едва пробрались. Пришлось долго искать хоть одну харчевню в окружающих деревеньках, где была в распоряжении хозяина бумага, достойная для написания грамоты. Наконец, найдя такую, я расплатилась за обед, за чернила и благополучно миновав главные ворота, отправилась искать конный рынок.
Одной серебряной монеты мне бы на все не хватило, но просить больше тогда я не решилась. Любой наглости был разумный предел. Чтобы хоть как-то протянуть здесь два дня и оставить денег для отправки гонца, мне пришлось продать все снаряжение Варта, и выручить достаточно монет, чтобы справить нам двоим поношенные холщовые камзолы, устроится на ночлег и спокойно дожидаться нужного времени.
В "Дорожный камень" я пошла пешком и одна.
К полудню к моему столу никто не подошел, и потом тоже. И мне приходилось растягивать поедание невкусной похлебки все дольше.
- А ты умница, что никого не привела.
Чего я не ожидала, так это того, что сам глава отряда заявится на встречу. Я ведь и впрямь могла привести за собой ратников, или людей того же лекаря, если бы знала, где их искать.
- Я здесь. И меня уже тошнит это есть.
- Через пять дней ты приведешь вассала Эльконна к заброшенному храму у северной дороги. Эта дорога длинна, и хорошо просматривается, от самых ворот, до самих ступеней будет видно, что вы не одни. Как только я перережу ему глотку, я тут же от счастья, прощу всех моих прежних врагов. Отпущу, и преследовать больше не стану.
- Яснее некуда.
- Если ты действительно такая всемогущая, госпожа наглец, то подобная мелочь не вызовет затруднений...
- Ты цатт. - Я перебила его, не сводя с его лица взгляда. - Как твое имя?
- Я же не спрашиваю тебя о твоем.
- Я Сорс, дочь первосвященника Лаата. Ты цатт, я уверена. И я уверена также, что и имя это ты слышал.
- Смутно, - схмурился тот, - помни, у тебя всего пять дней.
- А где живет этот Эльконн?
- Он хозяин местных земель. Лигго, - его город.
- Во сколько ему нужно быть в этом храме?
- Как и сегодня, в полдень.
Он ушел.
А я, вернувшись к Витте, развернула приготовленный чистый пергамент, и написала следующее:
"Достопочтимый господин Эльконн, если вы хотите избежать смерти, то должны знать, что среди ваших людей предатель. Я не могу открыть вам своего имени, но заверяю вас в преданности своей, и говорю о том, что среди вас есть человек вашего врага, вашего давнего и заклятого врага.
В день весеннего сбора, в праздник, я буду ждать вас в старом заброшенном храме у северной дороги, чтобы предоставить вам самые неопровержимые доказательства вероломства вашего слуги, и чтобы подороже продать тайну укрытия всей их разбойничьей шайки.
Вы должны прийти один, чтобы я был уверен в собственной безопасности, господин Эльконн. От этого зависит как моя, так и ваша жизнь.
Ваш верный и преданный друг".
- Какая чушь, - Витта прочитала послание, - он не дурак. Он не пойдет ни в какой храм...
- Я знаю. Но нужно немедленно отправить гонца с этим письмом к Эльконну.
Выяснив у хозяйки, где живет вассал этих земель, я отдала почти все, что у меня было, гонцу за то, чтобы он доставил пергамент в замок, и отдал лично в руки господину. В последнем я мало была уверенна, гонца не пустят даже за ворота, не то чтобы за порог.
Прождав до следующего утра, я вывела безупряжного Варта, и мы с Виттой, как смогли быстро, отправились в путь. Девушка не понимала, зачем я все это делаю, но не противоречила, и даже не проявляла любопытства, только крепко держалась за меня.
Глава одиннадцатая
Замок был крепостным, - хорошо укрепленные стены возвышались сразу из гранитных скал, перед воротами была опущена решетка с толстыми прутьями, и у бойниц наверху патрулировала стену многочисленная стража. Вассал либо до сих пор состоял на военной службе, либо был труслив, потому что, не смотря на наступившее мирное время, держать такое укрепление, было более чем предусмотрительно.
Печать я надела на палец. И прежде, чем совсем близко подъехать к воротам, забравшись по крутой дороге между скал, я попросила Витту молчать, если не спросят. А если спросят, то... то лучше тоже промолчать. Посвятив девушку в двух словах в то, что я намерена здесь делать, я добилась от Витты послушания. Ни к какому коменданту города Лигго она уже не собиралась, понимая, что все теперь будет зависеть от нас двоих. И мне нужно было отдать ей должное, - она не выказала ни капли страха. Она боялась только одного, - что те люди убьют и ее лекаря, и ее отца...
- Это ли замок господина Эльконна?! - Проорала я стражнику наверху. - Открывай ворота!
- Проваливай! Всякий сброд здесь будет шататься!
- Спустись и протри глаза! Мне некогда пререкаться со слугами, когда для господина Эльконна есть важное сообщение! На моей руке знак власти, и если ты еще заставишь меня прождать хотя бы миг, я прикажу тебя высечь за твою грубость!
Прошло больше времени, прежде чем один из стражей удостоил меня тем, что взглянул на печать первосвященника.
- Позвольте узнать ваше имя?
- Оно не для твоего слуха, ратник. Открывай ворота, или ты боишься, что две женщины заставят крепость пасть?
Стражник посмотрел на Витту, сидящую на голой спине Варта, и вместо поводьев, держащую грубую крестьянскую веревку.
- Чем же вы объясните, госпожа, свой наряд, если на вашей руке столь чтимое отличие от плебейского сословия?
Я презрительно подняла голову и процедила сквозь зубы:
- Твое ли дело расспрашивать господ об их прихотях?
- Вам придется еще подождать, пока я не доложу о вас господину.
- Поживее! Ты и без того достаточно разозлил меня.
Витта спрыгнула с лошади и встала с ней чуть в стороне. Когда, наконец, ворота открылись, и решетка стала подниматься вверх, приводимая в движение цепями и металлическим колесом, я не переступала границы входа до тех пор, пока она не поднялась полностью, а ворота не были открыты нараспашку. Навстречу вышел все тот же страж, а вместе с ним появился молодой господин в темном изысканном костюме. Он не опуская подбородка, и, не произнеся ни слова, прежде всего оглядел меня и Витту.
- Вы господин Эльконн, хозяин этого замка и преданный вассал его величества?
Ответом было только холодное молчание. Я в удивлении, и не мене холодным тоном осмелилась задать еще один вопрос:
-Вы глухи?
Он приятно улыбнулся. И тут я поняла, что его лицо мне знакомо. Но кто он - вспомнить не смогла.
- Нет, госпожа Сорс. Я с трудом узнал вас, и только этим объясняется мое молчание. Я помощник господина Эльконна и его верный слуга.
- Вы знаете меня в лицо?
- Имел честь видеть однажды. Добро пожаловать в замок.
Стражник, вместе с остальными ратниками, несшими пост за стенами, поняв, что помощник господина любезен с нами, поспешили быть столь же учтивыми. Варта, с поклоном, увели на конюшню, а нас не осмелились более спрашивать ни о чем. Спрашивал сам помощник, идя впереди на полшага и показывая путь: