- Но почему он появился? Крыса что, пережила Миракулум снова?
- Нет.
- В чем же причина?
- Не знаю.
- Поверить не могу, - Тавиар снова коснулся знака. - Самый настоящий... и не проявлялся раньше.
- Отправьте меня снова туда, - попросила Эска, понимая, что сейчас не удержится и прильнет к Тавиару всем телом. Зачем он стоял так близко и прикасался к ней?
- Ты уверена? Не слишком ли часто?
- Нет.
- Эс... а ты помнишь, что я тебе рассказывал о Рории вчера?
- Нет, я не как она. Я никогда не перестану жить своей жизнью, и никогда не отрекусь от людей, которые в этой жизни всегда рядом. Просто чем быстрее, я поставлю точку с Рыс, тем быстрее закончу путешествия.
- А ты хочешь быстрее поставить точку?
- Да.
- Но тебе не обязательно чего-то ждать, ты можешь сделать это прямо сейчас.
- Правда?
- Да. - Тавиар отошел к двери и открыл ее. Снова прозвенел колокольчик. - Уйти и не вернуться. Забыть обо всем, как о ночном кошмаре, и все будет по-прежнему.
- Нет!
Девушка прошла за стойку, Тавиар следом. Но Сомрак задержал его, прошептав со злостью:
- Кого ты обманываешь? Ты прекрасно знаешь, что она не уйдет, пока ты сам ее не отпустишь... а ты теперь ни за что в жизни ее не отпустишь!
- Как знать, - насмешливо и тоже тихо произнес сын, - может все еще случится по-твоему...
- Одумайся!
- У тебя полно времени. Не так много, как было прежде, но есть. Старайся, ищи, я не мешаю тебе, я готов быть побежденным...
- Одумайся...
- Нет.
Через минуту Эска в ожидании закрыла глаза, а Сомрак взял ее за руку.
Глава шестнадцатая
Рано я радовалась своему спокойствию. Оно растаяло за весь следующий день, когда я ждала снова увидеть Аверса хоть мельком где-то в замке, или вечером за ужином. Ведь если Эльконн согласился, значит, оружейник долен был получить желаемое, - статус гостя и право присутствовать за столом вместе с хозяином. Но его не было. Его не было и на второй день. И на третий...
Я стала думать, что Эльконн убил Аверса. Долго пытал, чтобы выведать тайну, а потом убил. Скотина! Мразь! Тварь последняя! Мне не вынести было неизвестности, и на ужине третьего дня я спросила Илиана:
- А где же тот ратник? Эльконн, кажется, вопреки твоему совету вернул его, но его не здесь не видно. Убили?
Язвительно бросила я последнее слово прямо вассалу.
- Он запил. - Ответил Илиан.
- Запил?
- Этому старому пройдохе только того и надо было, - теперь он опустошает бутылки, и не просыхает, пьяным засыпая прямо за столом на кухне. Бражник и пропойца, догадавшийся платить за все сказкой...
- Я ничего не потеряю, Илиан, если он лжет. Я убью его, и вина мне не жалко. А вот если он говорит правду...
- То вы, господин Эльконн, станете богаче и влиятельней королей.
- Мое возвышение, это и твое возвышение.
Довольно сказал вассал. Трезвые рассуждения помощника не отрезвляли его возросшей алчности. На лице Эльконна уже была печать будущего богатства, в своем воображении он уже владел им.
Аверс запил?! Не просыхает? С души упал камень, я теперь знаю причину его непоявлений, но посмотреть бы на него пьяным! Невообразимо.
Он появился на следующий день. В залу вошел слуга, и доложил, что господин Ньяс желает присоединиться к трапезе. Можно пригласить? Эльконн благодушно позволил.
- Прошу извинить меня, - первое, что сказал оружейник, войдя, - что не принес своей благодарности за гостеприимство раньше, чем сегодня. Разница между моим прежним существованием и вашим достатком вывела меня из равновесия на несколько дней.
Он сел за свободное место, и прежде, чем ему подали блюдо, сам бесцеремонно налил себе вина.
- Теперь же я готов хоть немедля тронутся в путь, не заставляя больше ждать достопочтимого вассала. Право, мне даже совестно, что я несколько злоупотребил вашей щедростью.
- И продолжаете злоупотреблять, - заметил Илиан.
А Аверс, как его не услышал:
- Ваше здоровье, господин Эльконн. - И выпил кубок.
Аверсу не только услужили в еде и питье, но и дали одежду. Одет он был в черное. Не знаю, с чьего плеча был этот наряд, но явно не слуги, скорее уж ратника, - как и подобало званию мнимого Ньяса, отряд которого состояла из людей знатных и считалась одной из самых элитных. Лицо было выбрито, волосы аккуратно спадали на плечи и немного на глаза. Все, что выдавало его еще недавнее незавидное положение, - так это пораненные руки и сгорбленная спина. Ему, казалось, трудно ходить без своего посоха.
Илиан, дознатель и ясновидящий, не стал задерживаться с расспросами:
- Что у вас с руками?
- Я избил одного наглого юнца, который вздумал зло пошутить надо мной. Преподал урок, что под плащом нищего встречаются и благородные люди.
- Несомненно. Расскажите, господин ратник, как так вышло, что вы остались один из всего отряда? Это, надеюсь, не тайна, которую вы тоже выгодно продаете?
- Нет. - Аверс налил себе еще. - Не тайна.
И стал увлеченно рассказывать. С самого начала, с тех времен, когда еще был жив его главнокомандующий, - Авени-Ор. Про засаду цаттов, про погоню, про бесславное сражение, в котором погиб сам Катт. Про то, какой легкой добычей они стали, благодаря злой фортуне, и счастливом случае их врагов. Из отряда в живых их осталось четверо, из которых один умер от ран в плену, а трое бежали. Но на свободе их поджидал враг, гораздо более сильный, чем цатты, - они сами. Поняв, что теперь только они знают о том, где сокрыта несметная казна, они не смогли ее поделить.
- Черная жадность и мне залила глаза, - нехотя признавался Аверс. - Я предполагал один владеть ими. Такая мысль посетила не только меня, и вскоре я получил удар ножом. Второй успел дать отпор, и в схватке они прикончили друг друга, загрызли насмерть.
- Вам чудом удалось выжить, господин Ньяс. Просто не верится.
- Мое счастье было не только в этом. Я, в отличие от моих товарищей, сумел схоронить свою королевскую грамоту. Я не порвал и не сжег ее, как поступил весь отряд сразу после дезертирства. И горячо радуюсь этому. - Он хрипнул и кашлянул. Долгий рассказ высушил ему горло, и оружейник вновь опрокинул в себя чарку. - Я очень хотел жить, и назвался простым человеком, чтобы местные жители, найдя меня на дороге, не добили, а вылечили. Признаюсь, что это не самый смелый поступок, но я же не на суде... я всю войну прожил, скрываясь. Моя проклятая предательская рана, часто открывалась, и снова грозилась убить меня. А больше года назад, я все же понял, что не миновать мне костлявой бестии. Внутри стала копиться хворь, от которой ни у одного лекаря нет лекарства, и боль от ее острых и ядовитых зубов я притупляю хмелем. К чему ж мне теперь все эти сокровища? Я лучше буду жить в достатке и довольствоваться малым, в скором времени уплатив с лихвой за всю вашу щедрость.
Я даже забыла, что за ужином полагалось есть, тем более, что подаваемые яства были вкусными и прельщали даже своим видом, не то что запахом. Я слушала Аверса с неподдельным интересом, и то, что он был рассказчиком за этим столом, оправдывало мое внимание. Я могла смотреть и слушать ратника Ньяса, не вызывая никаких подозрений. А Аверс, напротив, свое внимание рассеивал в равной степени, - то увлекался вином и мясом, то забрасывал трапезу и только говорил. Оружейник пожаловался на то, как нелегко ему пришлось добираться до того места, где была схоронена его грамота. И сколько неприятностей его ждало на дороге... ни Илиан, ни Эльконн его не перебивали. Вассал слушал, больше скучая, а помощник даже вслушивался. Он словно жаждал поймать его на оговорке, или несоответствии, на чем угодно.
- Я повторюсь, что готов немедленно выехать... каюсь, что недозволительно задержал отъезд.
- К сожалению, придется повременить. - Сказал Эльконн. - Мы не можем покинуть замок, пока не прибудет важный гость.
- Кто?
- Первосвященник.
- Будет перед кем каяться за все прегрешения... - заметил Илиан.
- Вам? - С тенью шутки спросил Аверс.