- Кто тебя ловит, Сомм?
- Нажил я себе врагов, Рыс. Да таких, что не просто хотят меня убить, а готовы преследовать ради этого до края света... Я и цель, и охотник.
Одна из свечек зачадила, на второй погас затонувший в воске фитиль. Ощутимо светало, начало лета знаменовало более раннее солнце, как и на том Берегу. Я хотела было еще расспросить, - что же такого сделал лекарь, если ему мстят, но спросила другое:
- А цатты?
- Что цатты? Завоеватели и победители...
- Сейчас, если тебе где-нибудь попадется цатт один на один, ты убьешь его как врага?
- К чему ты клонишь? - Насторожился Сомм. - Не тебе упрекать меня в том, что я сложил руки, и теперь не режу их спящими, сводя счеты. Пусть я уже не борюсь за нашу свободу, но я и не помогал завоеванию.
- Я помогла, я знаю... - помрачнев, я села на кровати прямо напротив лекаря. - Мне страшно тебе признаваться, но выдача карт, - это непредательство, а подвиг... на том Берегу это превозносилось по заслугам. Сомм, я не сказала тебе - после Миракулум я вспомнила всю свою жизнь. Я цатт, попавший к вам в плен. Я приемная дочь Первосвященника Лаата, если ты слышал о таком. Это второе лицо, после короля, служитель наших Богов, глава всех храмов и святынь...
- Да какая разница? Я знаю тебя Крысой, и не важно с какого ты Берега...
Он долго молчал после, а потом, поднявшись, бросил "Спи, Крыса", и ушел за дверь.
Я вздохнула. Всего несколько часов сумасшедшей ночи, скачка, драка, синяки, - ради того, чтобы теперь можно спокойно заснуть, ничего не опасаясь. Завернувшись в покрывало, накрывшись головой от тусклого оконного света, я провалилась в сон.
Глава пятая
Рыс с трудом открыла глаза. Сон оказался таким тяжелым, прошлые ушибы разболелись еще сильнее, а зелье Соммнианса перестало оказывать свое благотворное действие... Столько пережито было вчера, что страшно вспоминать, но, с другой стороны, судьба свела ее с лекарем и это стоило любых побоев и драк.
- Как ты себя чувствуешь, Эска?
"Эска!!!"
Эска дернулась в кресле, а потом вскочила, ошарашено оглядывая комнату. Схватила себя за голову, словно стараясь удержать на месте панически разлетающиеся мысли.
- Я!.. Вы!.. А-а-а! Господи!
- Принеси воды, отец.
Хозяин лавки ушел, а Тавиар осторожно подошел к ней, но Эска попятилась, налетела на высокие напольные часы, и те мелодично подали короткий звук гулкого дребезжащего металла.
- Этого не может быть...
- Я сам не верю, что все получилось, Эска. Но ты должна успокоиться.
- Три недели! Больше! Меня же все ищут!
- Ты забыла, ты была там всего десять минут.
- Нет!
Она вдруг тронула себя за ребра, за плечи, взглянула на руки, а потом дотронулась до лица. Ничего больше не болело, все ощущения Рыс прошли, вот только память оставила в себе самую настоящую пережитую боль. И не только физическую, Эска помнила, как болела ее душа, каким был испуг, оттого что она узнала Сомма этой ночью...
"Этой ночью..."
За окном был светлый осенний вечер, доносились голоса прохожих, и даже где-то вдалеке прозвенел звонок велосипеда. Сомрак вернулся с маленьким стаканчиком воды.
- Попей.
Через пару минут Эска окончательно пришла в себя, стараясь не думать о неделях, которые были вставлены в ее жизнь. Это не с чем было даже сравнить...
- Легче? - Спросил Тавиар.
- Да. Только что мне теперь делать, не знаю.
- Ничего не надо делать. Ни о чем не думай, и отдохни.
- Я хочу домой...
Девушка почувствовала, что недалеко от этой фразы копятся ее слезы.
- Я провожу тебя.
Эска отказалась от того, чтобы Тавиар провожал ее на самом деле до самого дома, тем более что жила она не близко от этой улицы. Достаточно было и того, что он довел ее до автобусной остановки и вместе с ней дождался нужного маршрута.
- Не забывай этого адреса, слышишь? - Он неожиданно взял ее за руку, и поцеловал кончики пальцев. - Я буду тебя ждать, милая Эска, даже если ты просто зайдешь в оружейную лавку поздороваться с нами.
Отблеск счастья и надежды мелькнул в его взгляде, как и в улыбке, когда он отпустил ее руку. Эска кивнула, и как в полусне зашла в двери автобуса.
Открыв свою квартиру, она с наслаждением втянула атмосферу родного дома. В легких, казалось, еще таились в уголках запахи соленого моря и трюма, птичьих перьев и лошадиного пота, запахи городских водостоков и аромат липкой патоки зеленого цвета. А тут, такие родные и такие забытые мамины духи, отцовский табак, и с кухни тянет паприкой и жареной картошкой...
- Эска, - мать удивленно выглянула в коридор, - ты сегодня так рано?
- Мама... - выдохнула та, и прямо не разуваясь, подбежала и обняла ее. - Я так соскучилась! Я так давно не была дома!
- Наконец-то опомнилась. В кои-то веки поужинаешь с родителями за одним столом, не променяв нас на книги, а родные стены на шикарные хоромы библиотеки!
Эска не покидала города уже последние лет восемь, не уезжала никуда на каникулах, а самое большее она могла не быть дома, это один день, когда в университете были выезды в пригород к каким-нибудь замковым заповедникам. У родителей тоже всегда был отпуск в разные месяцы года, да им и здесь хорошо было отдыхать.
В своей комнате Эска едва не поцеловала компьютер и учебники. Схватилась за телефон.
- Берт, привет! Это Эска... я так рада слышать твой голос! Ты даже не представляешь, как! Нет... ничего со мной не случилось... нет, приезжать тоже не надо, я всего лишь не могу удержаться от счастья, что я дома... Дома, Берт!
Она слушала, что он о чем-то спрашивает, но вспомнила Соммнианса, и перебила:
- Я когда-нибудь говорила тебе, какой ты замечательный друг? Ты лучший на всем белом свете...
На том конце провода повисла тишина на несколько долгих секунд. Только потом он неловко произнес: "С тобой точно сегодня что-то случилось... что-то хорошее, да? Или нет?"
- Всего лишь день, Берт. Давай завтра сходим в кино, как ты предлагал? Я ужасно хочу развеяться... Договорились. Я жду тебя к одиннадцати.
Как же она раньше не понимала, как счастлива на самом деле только оттого, что нет никакого камня в груди. Не давит тоска от разлуки, не гнетет чувство вины за содеянное, не холодит страхом душу от опасности и неизвестности. Совесть Эски чиста, сердце свободно, и будущее незыблемо!
Утром ощущение радости от собственного бытия не прошло, а пережитое накануне стало отходить на задний план. Шутка ли, примерить на себя чужую жизнь?
Проводив родителей на работу, позавтракав, Эска решила посидеть за телевизором, дожидаясь одиннадцати. Будний день, по каналам ничего интересного не было, и пульт скоро вернулся на гладкий полированный столик. И тут она вспомнила о книге... она все также лежала в сумке, завернутая в пакет.
"Ее нужно вернуть в библиотеку".
Чуть только приоткрыв страницы, она выхватила взглядом несколько строчек. Накатило странное ощущение. "Я кинулась...", "Я подошла...", "Я подумала..."
- И я тоже... - добавила Эска вслух. - Еще вчера я, как ты...
С возвращением ее она повременит, студенческий билет, оставленный под залог, понадобится ей не скоро, а спрос на эту книгу, как сказали, совсем не велик.
Такой взволнованной и такой необычной Берт не видел Эску еще не разу. И все тщетно пытался понять, - что так изменило ее настроение, что она даже о своем дипломе ничего не сказала за все время их прогулки после кино.
- Я понял, - он прервал их предыдущий разговор, - ты вчера откопала какую-то сенсацию и потому сегодня сама не своя!