- Телохранитель? - Понятное по смыслу, но не родное слово, немного запутало - что она имела ввиду, назвав так Аверса? - Ты о чем?
И тут она вновь ущипнула меня, достаточно больно, опять за руку. Я подумала, что если потянется третий раз, то уже не стерплю. А пока лишь холодно уточнила, чтобы не ссориться:
- Я из плоти и крови, если ты проверяешь меня на это. Но твои манеры и твои вопросы не слишком приятны, не делай так.
- Хорошо, госпожа наглец, - она подделала тон Красдема, - но проверяла я не это.
- Рыс?
- Иду.
Я шагнула внутрь и закрыла дверь комнаты.
Она оказалась прекрасна! Тяжелая мебель, камин, циновки и плотный тканный ковер у кровати. Стрельчатое окошко, лампады на подоконнике, на столе книги и набор для писца с медной подставкой под перья. И такие приятные запахи! Чистого льна, соломы, воска и масла, золы из камина и древесный тонкий дух от сухих поленьев. Приглядевшись чуть, все же заметила за деревянным экраном под окном пластину батареи, а когда заглянула в ванную комнату - сокрытую за такими же щитами водопроводные трубы. Без истинного тепла и удобств дом не обходился. Был душ, и для купания не лохань - а красивая чугунная ванна с отводом для воды.
- Уютно? - Аверс в первую очередь достал из сумки одежду полегче и протянул мне платье: - Смой дорогу и переоденься. Хочешь, можешь не в душ, а набрать ванну, времени много.
Оружейник успел узнать, еще в первые дни после воскрешения, как меня восхитила возможность стоять под струями и наслаждаться теплым дождем прямо дома! Кто бы ни выдумал это, тот знал многое об удовольствии и удобстве.
Когда-то очень давно, когда была девочкой и Лаат взял меня в поездку к одному дальнему храму Моря, я сбежала утром от своей воспитательницы к берегу и играла там, никем не найденная, много часов подряд. Строила песчаные и каменные башни. Пыталась ловить крабов. Просто бегала вдоль волн и отпрыгивала от них, превратив белые пены в своем воображении в языки морского чудовища. А когда устала, решила искупаться. Скинула всю одежду и поплыла. Я с детства тянулась к свободе, часто убегая от пригляда и прячась от учителей. А с того вольного морского плаванья я полюбила чувство воды. Потоки, волны, слои тепла и прохлады, соленые и пахучие, плотные и прозрачные - ласкали голое тело, играясь с ним, как с рыбкой. Не страшно, но сильно, как может играть волчица со своим щенком.
Много моря было лишь в детстве, а с тех лет, как жизнь унесла от Побережья к северу и горам, я даже в лохани, в стоячей воде, редко купалась. В доме Аверса я также простаивала в струях душа подолгу, превращая дождь то в холодный, то в горячий, и долго не могла поверить в то, что промокаю не в одежде, как было бы при открытом небе, а могу наслаждаться потоками обнаженной. Это не море, но близко и так исцеляюще!
В этот раз я не задерживалась. Быстро уступила ванну Аверсу, уйдя в комнату сушить волосы и устраиваться на новом месте. Я не знала сколько точно дней мы пробудем здесь, но с первых минут поняла одно - в новом мире возможно жить так, чтобы сердце не изнывало от тоски. Мы поселимся близко к морю и дальше от города, будем окружены тем, что любим и к чему лежит душа...
Мысль о будущем толкнулась надеждой, которую я таила не только от Аверса но и от себя самой, а теперь поддалась ей в полную силу...
Шрамы перешли вместе со мной, но они внешние, а что если молодость и здоровье тела подарит мне заново способность зачинать и вынашивать детей? Моя женская природа истаяла с тех лет, когда я утратила и память. Я вспомнила о себе после Миракулум, но те страшные дни надругательства до сих пор покрывает милосердная пелена неясности. Разум уже тогда стирал и притуплял пережитое, приглушая ужас и безысходность беспамятством. Ратники много меня поили, сильно били, держали в темноте, где нельзя было считать дни и ночи, и все превратили в бесконечный кошмар. Я даже не знала, как оказалась на свободе после. Сама ли сбежала или кто спас?
Когда Соммнианс меня выхаживал, он спросил по лекарскому долгу о том, что каждая созревшая женщина о себе знает. Но я была пуста, и после за много месяцев естественный цикл напомнил о себе лишь дважды, и исчез на годы. До самой смерти.
Я приложила ладонь к животу и приняла свое ожидание и надежду открыто. Каждый день я ждала, что воскресла не только я, но и мое здоровье.
Глава шестая
Роттери дождался, пока обслуга уйдет:
- Поговорим без лишних ушей. Угощайтесь, и, как бы знатны вы ни были, не умалит вашей гордости то, что кофе нальете сами?
Крас, Итида и Берт уже заняли места в гостиной комнате. Узкий стол у стены был заставлен бронзовыми вазочками с соленой и сладкой снедью, тарелками с резаными фруктами, виноградом, шоколадом и были даже коробочки с коричневыми сигаретами, если вдруг кто из гостей пристрастен к табаку. Два кофейника и крошечные чашки стояли на отдельном круглом столике, и я, не чинясь, подошла к нему, чтобы разлить и подать напиток. От помощи Аверса отказалась, кивнув на пустое кресло рядом с бароном: