Мужчина не нашелся, что ответить сразу. Причина - не желание солгать, скорее боялся сказать не то. Я не поскупилась и вложила в вопрос упрек, осуждение предательства:
- Не он ли стоял у истоков Полутени, не дав наследству Итиды распылиться, помогая обжиться здесь, справляя документы и обеспечивая достойное обслуживание? Что заставило вас исполнить каприз девушки и решиться на обман и пленение?
- Госпожа Итида избранница Змеиного Алхимика...
- Это вам сам Миракулум сказал?..
Барону Анатризу не просто давалась роль отвечающего. Он явно был правой рукой Полутени, и привык раздавать приказания, мало перед кем отчитываясь. Мои же вопросы и вовсе тревожили, а смолчать или грубо ответить нельзя, я - не служанка. Я - сама Мираклиида.
- Пока подают ужин, сопроводите к пленнику, я хочу на него посмотреть. Надеюсь, он не покалечен и в разуме?
- Он здоров... Прошу сюда.
Багровый Красдем раздувал ноздри, глубоко дыша от внутренней ярости и изжевал свой кляп до волокон. Полутень связала его тщательно - запястья, локти, на шее отдельная петля для удушья, как поводок. Ноги - в щиколотках и в коленях, стреножены и связаны с руками сложной паутиной веревок. Сюда они явно притащили его без сознания, хитрая Итида опоила, а иначе и представить нельзя - как подобный зверь без драки дал бы себя обездвижить. Красдем сидел в центре большого помещения, никаких ячеек или запоров, как в тюрьмах, а столбом привязи послужила кирпичная опора с вбитыми в нее кольцами.
Приставленная охрана уходить не собиралась, и барон Антариз тоже. Поэтому говорить с Красом открыто возможности не было.
- Не подходите близко, госпожа Мираклиида. Он вчера изгрыз руку человеку, попытавшемуся его напоить...
- Крыса! - Итида прознала о моем приходе, и немедля появилась. Влетела в подвал подобно стремительному красному вихрю, одетая непривычно торжественно во все алое. Ее возглас неприятно покоробил слух. - Ты рехнулась? Не трогай его, не говори с ним, зачем тебе вообще понадобилось спускаться сюда?
Была доля справедливости в том, чтобы увидеть Красдема в подчиненном положении. Я не желала ему зла, но был в том урок преступному нраву, что на силу всегда найдется превосходящая сила, и он теперь оказался в роли жертвы. Связан, склонен, бессилен.
Но, боги, сколько он здесь без еды, питья, без возможности справить нужду? Изуверы! И не потому ли так нездорово багров, что терпел боль передавленных мышц и удерживал естественные надобности, не желая опозориться даже в глазах тюремщиков?
- Уберите кляп.
- Нет!
Но послушались меня, а не Итиду. Переселенец не без робости обошел Красдема, вытащил короткий клинок из набедренных ножен и поддел узел на затылке. От тугой веревки на щеках остались ссадины, углы губ кровоточили, и когда тот выплюнул ком, оскалился кровавой улыбкой:
- Мерзкая, вшивая...
Итиде досталось. Девушка сама выспыхнуля яростью, но не на своего пленника, а уже на меня - все получалось не так как виделось и хотелось ей. Она прекрасна, совсем скоро станет могущественна, займет место рядом с Миракулум как королева нового мира, а тут ее поливают отборной бранью. Все равно что испачкали помоями пурпурную мантию.
Я подошла к Красу и пристально вгляделась в лицо. За рябью стал заметен еще не сошедший синяк от удара Аверса, вся щека им оттенялась и челюсть. Дикий зверь передо мной, а не человек, и все, о чем его мысли - это о капкане из которого нужно выбраться!
Вытянула руку и положила ему ладонь на грудь:
- Твое сердце бьется не как у лжеца или труса...
Он выругался снова, но и в руку не попытался вцепиться. Зарычал, вздулся мышцами. Очень тяжело задышал.
- Что за игру ты затеяла? Зачем ты ему это говоришь?
У него прошли годы с той встречи на постоялом дворе, но он должен был вспомнить как я подыграла:
- Я должна принести свой дар удаче, и не могу потерять лица... перед Алхимиком. Миракулум не примет такую жертву, человек должен быть доброволен и покорен.
- Это невозможно. Только не Крас!
- Успокойся, Итида, я не стану брать с него обещания быть послушным, я зачарую его, и он станет тише штиля на море, безропотней ветерка...
Он с хрипом выдавил:
- Ты этого хочешь от меня, госпожа наглец? Ты этого не получишь!
Понял? Или сказал, как сказал, не ухватив намека?
- Когда я коснусь твоей головы, ты из дикого хищника обратишься в ягненка. Во имя Миракулум!
Я положила ладонь на рыжую всклокоченную макушку. Взмолилась в надежде: только бы он понял все правильно, и только бы ему хватило выдержки и таланта! Девушка, собиравшаяся посмеяться надо мной, замолкла, едва увидела, как он выдохнул, расслабился, закрыл глаза и весь обмяк.