- Он сказал, как должен пройти ритуал?
- А что тут знать? - Девушка хмыкнула. - Миракулум поменяется с переселенцем, как все переселенцы поменялись с теми, кто здесь путешествовал. Я отправлю Красдема в жизнь Алхимика, и пока тот спит, проткну Миракулум сердце. Черный дым, обмен, он просыпается в новой жизни, а Крас уже не просыпается никогда... жалко все-таки зверя. Теперь мне кажется, что погорячилась. Но с другой стороны, он бы не согласился меня отдать колдуну в спутницы, он ревнив.
Я покинула кресло, поставила на столик рядом плошку мороженого, которое все это время держала в руках, и беспокойно прошлась по свободному пространству чердака. Волнение охватило сильнее, и было страшно услышать нечто большее, что подпитало бы пустое подозрение... но пустое ли?
- Ты чего, Крыса?
- Что еще ты помнишь из его слов? Прошу, это очень важно.
- Что-то мне не нравится, как ты задергалась. Что происходит?
- Хочу сверить то, что он сказал тебе, с тем, что он сказал мне. Не солгал ли Змеиный Алхимик одной из нас?
- Ты шутишь?
Итида сделала два глотка и нахмурилась. Молчала долго, вспоминая, думая, взвешивая, что говорить, а что нет, - о причинах я могла лишь догадываться, - но потом ответила:
- Он обещал, что я останусь единственной женщиной проводником, ни до, ни после он меня не одарил и не одарит этим другую. Я - избранная. Сказал, что жизни ему отведено восемьсот восемьдесят восемь лет, и этот срок истекает. Говорил о тебе: женщина из прошлого, знающая языки и должная помочь с переходом... подожди, сейчас точно вспомню... - Она прикрыла глаза. - "И обнимет меня, и прижмет к груди, взяв на руки вес бытия, та, что морем целит, та, что ветром летит, та, в ком сила живого огня"... сказать тебе, Крыса, сколько я изгрызла ноготков от зависти? Ну, а что он тебе говорил?
- Стихов не было... И я думала, что с меня довольно лишь прочитать нужное заклинание в круге его знака. Но... Прижать к груди?.. Взять на руки?..
У меня подкосились ноги от ужаса вспыхнувшей мысли! Все слова Рихтера могли обернуться черной истиной и столь же черной ложью! Неужели Миракулум собирался перерождаться во мне, заняв место в моей утробе, заменив душу ребенка на свою? И все испытания, через какие пришлось проходить, лишь подготовка тела к возможности выносить и родить Черного Колдуна. Напитать магией, чтобы удержать магию?
- Крыса, ты чего? В обморок собралась?
- Нет...
Из-за внезапной слабости я припала на подлокотник кресла, и вцепилась в его спинку, чтобы не опрокинуться.
Рихтер мог не солгать, что послал на скорую смерть ради спасения наших жизней, - моей, Аверса и едва зачатого ребенка, но не утаил ли он и иной причины? Он знал, что я выдержала силу магического вихря и его истинный облик, что я познала язык, знал, что смогла на нем говорить - все знаки к тому, что я подхожу и выдержу! Прижать к груди, взять на руки... О, боги! Я не стану ему матерью!
Итида вцепилась мне в плечи и тряхнула, зло и требовательно:
- Что за тайна? О чем подумала? Говори немедленно, иначе я не побоюсь твоего огня и глаза выцарапаю!
Я разомкнула губы, сжала горло, и сказала не своим голосом:
- Никогда! Никогда тебе не возродиться, Миракулум!
- Ты что шипишь, ненормальная! Что за язык?
Итида ругнулась, отпустила меня поспешно, словно обнаружила в руках змею. Я не упала в кресло, снова встала на ноги, но почувствовала слабость - весь дом вздрогнул. Как живой организм, коротко трепыхнулся и замер вновь в крепости своих стен...
И в темных углах чердака, сразу со многих сторон раздался голос:
- Разве я тебе больше не друг, госпожа Крыса?
- Рих!..
Но внезапно, змея с груди холодным жгутом метнулась к шее и обернулась вокруг. Я почувствовала движение ее рисунка, она не придушила, но заставила замолчать. Я больше ни звука не могла из себя выдавить.
Миракулум показался из тени и медленно подошел ко мне и девушке. Итида упала на колени, склонив голову и воздев к нему руки, а тот посмотрел на меня и приложил палец к губам. Ее коснулся мягко, на миг положив ладонь на волосы, и сказал:
- Готовь ритуал, избранница, время пришло.
Она онемела тоже. Я увидела, когда та поднялась, как по лицу катились слезы и алые губы дрожали, но ее молчание было от чувств и волнения, а не от магических пут. Итида кивнула и кинулась к лестнице вниз.
- Замкнутый круг, Рыс, - ты не могла не раскрыть своего положения, этой тайны больше не утаить, и, как я и объяснял раньше, оборачиваешься зверем, которым движет одно - инстинкт выживания и защиты потомства. Но это и к лучшему, это то, что мне нужно. Нам нужно. Я не в обиде.
Даже вдохнуть я не могла больше, чем того требовалось. Ни слова, ни крика, ни стона не исходило вовне, и тело все целиком стало послушным воле колдуна, откликаясь моему разуму только ощущениями и иллюзией независимости. Я хотела бежать прочь, но спокойно стояла. Хотела замотать головой, хоть так проявив несогласие своего плена, но шея не поворачивалась. Я ощущала, что в душе нарастали гнев и сила для борьбы, но сердце не наполнялось тем самым огнем, а билось холодно.