Аверс нашел мантию Итиды, встряхнул, и накинул на меня. Я укуталась, только бы не держать платье.
- Почти все, Рыс. Подожди еще немного, и мы сможем уйти.
Красдему не хотелось смотреть ни на нас, ни на другую пару, он понуро прошел по площадке вдоль трех огненных плошек и поднял с плит очередной из клинков Полутени:
- Плохое они делают оружие. Заказали кустарщину...
- Берт, ты же ранен...
В слезах и всхлипах, Эска начала видеть то, что ее окружало, и заметила главное - Люнтберт заполучит себе не один шрам в память о битве, и от них ему избавляться не нужно. Я была уверенна, что прежний во многом робкий юноша в нем не исчез, но и те перемены преобразили его, вынув из глубин сильные стороны характера. Он - мужественен, стоек, он - воин, спасший свою принцессу.
- Заживет...
Эска что-то зашептала, и трогала его лицо, утирая кровь из пореза над ухом. А потом вся замерла и огляделась в испуге. Закаменела совсем, едва увидела Аверса. Оружейник уже отошел от меня, оставаясь на расстоянии и выжидая. И я понимала - зачем. Его сердце требовало покаяния:
- Прости меня, Эска, за подлость и предательство. Моей вины ничто не искупит, но я буду надеяться на твое прощение.
Она отвернулась и вновь с силой обняла Берта. Я почувствовала в этом жесте неутолимую жажду защиты. Люнтберт посмотрел на оружейника долгим взглядом, лицо его сделалось жестким, и он опустил ее на ноги, выпрямившись сам:
- Я дал слово тебе, дал слово Миракулум, и не откажусь от него... Эска вернулась и это лучший исход, я счастлив и я спокоен. Можешь заменять меня на Тавиара, я уйду в прошлое, как и обещал. Добровольно. А ты вернешь того, кто попал туда по глупости и незнанию.
- Берт, Берт, миленький... ты что говоришь? Нет! Ты даже не представляешь, каково там! Ты не можешь меня бросить, Берт!
- Эс... - Парень решительно оторвал от себя ее цепкие руки и чуть тряхнул за плечи. -Знай, что я любил и люблю тебя больше жизни, и знай самое главное: ты вернулась, все будет хорошо, обязательно. Но ты должна понять - я слово чести не нарушу.
- Молодец, паж! - Одобрил Красдем. - Хвалю!
Эска только сейчас узнала разбойника и отшатнулась. Аверс посмотрел на протянутую ладонь и покачал головой:
- Я возвращаю тебе твое слово, ты ничего не должен. Когда-нибудь я верну Сомраку сына, но не такой ценой. Надеюсь, что однажды я заслужу и твое прощение. За все.
- У-у-у... хоть баллады слагай... Защитник! Так тебе нужен доброволец, я правильно понял? Я согласен. Верни меня в мое время! - Крас покрутил рукоять клинка и улыбнулся так, словно держал сокровище. - Я буду жить истинно вольным, без всевидящего ока здешнего закона. Я вновь соберу лихих друзей, снова буду испытывать удачу и свою силу.
- Красдем, но...
- Диким зверям не место в вольерах, даже если в них сладко кормят и вычесывают блох. Мне нужна моя старая жизнь, набеги и охота, дикие земли и дикие люди. Верни меня на родину! Я хочу держать оружие в руках! И не на сиденьях протирать зад, а в седле! Я верую и я согласен!
- Тебе там будет полвека и жизнь может оказаться короче, чем гарантирована здесь.
- Мне столько и есть, тем и слаще. Я выгрызу себе каждый год, находя упоение в битве и драке. А еще... я найду эту мразь и сделаю ее своей пленницей навсегда. Буду держать у колен, как собаку, посажу на цепь и заставлю облизывать сапоги! Итида хотела хлебнуть древних веков, так я напою ее всеми горькими напитками жизни! Меняй меня на своего Тавиара.
Я не выдержала:
- Красдем... Спасибо. Только прошу от всего сердца, пощади ее. Итида играет как богиня, и если ты искалечишь ее или сломаешь духовно, то совершишь преступление больше чем над человеком. Прошу...
- Обещать не стану. - Разбойник хмыкнул и прищурился странно, то ли со злым чувством, то ли, наоборот, с приязнью: - За всю жизнь еще никто не подвергал меня большей пытке, чем ты, ведьма, заставив быть спокойным и послушным. Но я тебя прощаю, госпожа наглец, исход того стоил. А ты, - он вновь обратился к Аверсу, - убей меня как Итиду - черным оружием, а не этой дрянью. Отдай долг моей чести, и я не буду думать, что пал от руки плебея. Уговор?
- Уговор.
Над городом царила ночь, но небо из-за огней не было темным. Издалека доносились технические звуки - сигналы, гул, они смешивались с природным шелестом ветра в ветвях и треска почти прогоревших полешек в плошках. Полутень разбежалась, забрав раненых и оставив мертвых, и, кажется, не позвала никого на помощь. Все вокруг было тихим.