— Какая я дура…
Он же говорил мне, что дорог много и что Берег огромен… он же говорил мне, что нас, наверняка никто не ищет и считает погибшими…
— Какая я…
— Ш-ш-ш… — на мгновение на горящие от сильного жара губы, быстро легла шершавая ладонь. — Тихо!
Оружейник разгневано цыкнул и рывком поставил меня на ноги. Тут же за моей спиной раздался стальной дребезжащий щелчок. В кору, едва не задев, вонзился нож. Плечом он задвинул меня за ствол, а нож выдернул, и уже замахнулся, чтобы пустить его в видимого противника, но замешкался. Рукоятка ловко проскользнула между пальцами и легла в другую руку.
— Свои! — Разнесся его резкий выкрик. — Свои! Домто!
Послышался короткий условный свист, и стали различимы еще двое. Они появились дальше, чем первый, но данный сигнал оповещал отбой тревоги.
— Быть не может! — К нам подскочила фигура, и по голосу я действительно узнала сына коменданта. — Аверс?! Рыс?! Мы вас уже похоронили давно! Как вы добрались? У нас здесь пост, на Белом осколке, с него большую часть дороги и видно… Мы следим за дорогой мельника, и думали, что это разведчики цаттов. Как ты узнал меня?
— Эти метательные ножи я сделал для тебя по заказу коменданта. Свое оружие я признаю, даже если стану слепым. Домто, с разговорами лучше повременить. Рыс не здорова, ей нужно в тепло. Лекарь там?
— Да. Пойдемте, нам тоже можно уже не задерживаться. Мы заметили вас как раз тогда, когда нужно было уходить с поста. Утром на осколок придут еще трое. Мы уже свыклись с патрулями цаттов. Раньше, чем с рассветом, они не поедут…
Аверс вернул нож.
— На дорогу мельника они не ездят? Как вам удается пробираться незамеченными?
— Из наших на нее никто не выходит, — усмехнулся тот. — У нас есть путь сквозь холмы… Двести шагов подземного перехода в самом коротком перешейке и подъем в винных погребах крепости, он был тоннелем пробит для побегов еще сто с лишним лет назад… если вдруг будут держать осаду и выхода никакого…
Я плохо вникала в этот момент. С Домто разговаривал только Аверс, а я стояла рядом, осознавая, что из чувства догадки черпаются силы. Более того, я не верила в то, что оружейник может еще о чем-то стороннем вести разговор, когда в моей душе разносились вихри постигнутого и незаданного им вопроса.
— Вперед. — Домто махнул рукой и повернул в сторону.
Аверс подхватил меня под бок, закинув мою руку себе на плечо и практически понес над сугробом.
— Там лошадь осталась, пусть заберут.
— Подожди, — хрипнула я, попытавшись Аверса удержать от быстрого шага, но он не подождал:
— Сейчас каждое промедление может стоить тебе жизни.
— Я только сейчас поняла…
— Что?
Обернулись и наши проводники, но мне было уже наплевать, кто что услышит.
— Куда угодно, Аверс! Хоть на край земли… хоть на тот свет… — голос у меня совсем осип, превратившись в жалкий писк, и я всхлипнула со слезами.
— О чем это она?
— Она бредит, у нее уже давно сильный жар, — ответил Аверс, перехватил меня совсем и понес на руках. — Из последних сил еще в сознании держится.
Не смотря на то, что снова меня начал давить подступающий кашель, и в голове шумело, как при морском шторме, сознание мое было как никогда ясным.
— Осторожнее, здесь очень трудно пройти, — предупреждал Домто, и при луне и без нее, хорошо знавший дорогу. — Теперь здесь только острые камни, но скоро уже будет пещера.
— Это не бред, — как только соратники оторвались от нас чуть быстрее, по одному проскакивая к ровным участкам, я сказала уже шепотом, — и я не падаю в обморок. Я могу идти сама, я справлюсь…
Аверс повернул ко мне голову, торопливо, но едва слышно произнеся у самого уха:
— Я знаю, что значат твои слова. Мы после поговорим, в Шууле…
Ход был укрыт под земляным навесом у двух рядом стоящих сосен, низкорослых и кривых, как перевитые веревки.
— Нет, это все-таки невероятно, — голос Домто донесся уже с отголоском свода, и мы на его отклик вступили в темноту. — Как вы добрались?! Как нашлись?! Отец на себе чуть ли не волосы рвал, как узнал о прорыве цаттов именно в той стороне, в которую вас отправил. Своих людей! С такими картами? Надеюсь, они все еще с вами?
Я обмерла, вспомнив о них. Сумка с пустыми футлярами болталась у пояса.
— Да, — уверенно подтвердил оружейник.
Один из ратников разжег пару припрятанных факелов, которые неприятно зашипели от смеси воды и масла, но все же осветили тайные своды неширокого тоннеля, обложенного мощным камнем. Он был низкий и сырой, с усыпанным каменной крошкой полом, и воздух сюда плохо проходил. Голос сына коменданта прозвучал гулко, но по-мальчишески, с каким-то наивным восторгом: