Дебора продолжала читать письма. В одном из них ее мать сообщала о том, что она беременна. Дебора начала читать быстрее. Мона родила девочку, которую она назвала Мамби, в честь Первой Женщины. Она писала Дэвиду, насколько прекрасно «дитя любви».
Неожиданно письма закончились.
Должно быть, тогда погиб Дэвид.
Дебора собрала письма и, нахмурившись, уставилась на них. Что случилось с тем ребенком? Где Мамби сейчас?
Ни мать Деборы, ни тетя Грейс никогда не упоминали о другом ребенке. Может быть, Мамби отдали на удочерение? А может быть, она тоже умерла?
Решив, что она должна это выяснить, Дебора встала и окинула взглядом гостиную, словно там могли скрываться ответы на все ее вопросы. Она могла бы написать матери, но пройдут недели, прежде чем она получит ответ. Быть может, ее мать не захочет вспоминать о том печальном эпизоде своей жизни и не пожелает говорить на эту тему.
Кто еще может знать об этом? Дядя Джеффри? Но если он не в курсе, то ей не хотелось бы раскрывать секретов ее матери.
Наверняка тетя Грейс знала, но ее, к сожалению, больше нет.
Дебора вышла на веранду и огляделась. Была еще одна женщина, которая наверняка знала о том, что произошло с тем ребенком. В конце концов она была матерью Дэвида, и эти письма передавались через нее.
Деборе было страшно идти к старухе-знахарке. Она всегда побаивалась Маму Вачеру, всегда внутренне сжималась под пронизывающим взглядом ее глаз. Но Вачера в конце концов была бабушкой Кристофера и в скором времени станет ее родственницей, после того как они с Кристофером поженятся.
Она должна узнать, что произошло с тем ребенком.
Шагая по старой протоптанной тропе, лежащей между игровым полем и рекой, Дебора чувствовала, как горе постепенно уступает место возбуждению. Она не одна в этом мире! Был шанс, что тот ребенок живет где-то и по сей день. Мамби — ее единокровная сестра!
Мама Вачера сидела возле своей хижины и заворачивала в листья сладкий картофель. Рядом с ней булькала на огне просяная похлебка. Дебора робко подошла к ней и, прочистив горло, пробормотала традиционные слова приветствия. Она хорошо знала язык кикую; Кристофер научил ее.
Пожилая женщина смерила ее холодным взглядом. В ответ Дебора не услышала ни слов приветствия, ни предложения отведать пива или еды, что считалось у кикую высшим проявлением невежливости. Ее были не рады здесь видеть. Поняв это, Дебора сразу перешла к делу.
— Я нашла эти письма среди вещей своей тети. Я хотела бы кое-что узнать. А вы единственный человек, кто мог бы мне рассказать об этом.
Знахарка перевела взгляд на письма в руках Деборы.
— Что ты хочешь знать?
— Они были написаны моей матерью вашему сыну, Дэвиду. В них она сообщает ему о ребенке, дочери по имени Мамби. Получается, что у меня была сестра, и я хотела бы узнать, что с ней произошло. Вы не знаете, леди Вачера? Мамби жива?
— Я не знаю ни о каком ребенке, — ответила знахарка, не меняя выражения лица.
— Но в письмах написано, что ребенок был. Моя мать сообщает Дэвиду, что Мамби его дочь. Мне никто не говорил о том, что у меня была сестра. Наверняка вы знаете, что с ней произошло. Пожалуйста, скажите мне.
— Я не знаю ни о каком ребенке, — повторила Вачера. — Ты единственный ребенок, вышедший из чрева своей матери.
Дебора подумала о том, что ей придется искать другой подход. Возможно, с помощью Кристофера…
— Ты единственный ребенок, вышедший из чрева своей матери, — повторила Вачера.
— Нет, был другой ребенок, — начала было спорить Дебора, — ее звали…
Она осеклась, увидев таинственные глаза знахарки.
Затем она перевела взгляд на письма.
На них не было даты. Но она знала, что они были написаны во время чрезвычайного положения.
«Я родилась во время чрезвычайного положения…»
Она снова посмотрела на знахарку.
— Что вы хотите этим сказать? — прошептала Дебора, чувствуя внезапный озноб и испуг. — Что вы хотите этим сказать?
Мама Вачера молчала.
— Скажите мне! — закричала Дебора.
— Прочь отсюда, — наконец произнесла старуха-знахарка. — Ты таху. Ты проклята.
Дебора испуганно уставилась на женщину.
— Я?.. — прошептала она. — Я и есть тот ребенок?»
— Прочь отсюда. Уходи с этой земли, тебе здесь не место. Ты таху. Ты табу.
— Этого не может быть!
— Таху! — прокричала Вачера. — Ты дитя греха! И ты спала с сыном собственного отца!
— Нет, — прошептала Дебора. — Вы ошибаетесь!
Она попятилась назад. Оступилась. Повернулась и побежала прочь.