Она уставилась на него.
— Хорошо, доктор Хейз.
Джонатан подошел к столу, на котором уже лежали приготовленные к операции инструменты и медикаменты. Он окинул их взглядом и кивнул.
— Прекрасно, прекрасно. Вижу, вы предугадали все мои пожелания. Где бацитрацин? Не забудьте его приготовить.
Он подошел к двери, окинул взглядом людный коридор и сказал:
— Кстати, у меня сегодня новый ассистент. Некий доктор Тривертон. Так что я особенно надеюсь на вашу помощь. — Он подмигнул ей. — Позовите меня, когда привезут пациента. Я буду в ординаторской.
Дебора все еще смотрела ему вслед, когда в комнату поспешно вошла молодая женщина, завязывающая маску. От нее шел едва уловимый запах сигаретного дыма.
— Это был доктор Хейз? Хорошо, скоро сможем начать операцию. Вы, должно быть, доктор Тривертон. Я Карла. Какой у вас размер перчаток?
Пятнадцать минут спустя доктор Хейз стоял у раковины и мыл руки. Дебора делала то же самое у него за спиной.
Он закрыл кран и направился в операционную, выставив мокрые руки перед собой. Дебора вошла в зал операционной, когда он вытирал руки. Хирургическая сестра поднесла ему халат, и он бросил на нее удивленный взгляд. Затем повернулся, чтобы медсестра завязала ему халат, и увидел Дебору.
— Вы уже познакомились с доктором Тривертон, доктор Хейз? — спросила медсестра, подавая Деборе стерильное полотенце.
— Доктором Тривертон? — повторил он. Осознав свою оплошность, покраснел.
— Нет, — сказала Дебора, смеясь. — Нас еще не представили друг другу.
Джонатан тоже рассмеялся, и они начали операцию.
62
Дебора поймала себя на том, что пристально вглядывается в каждого входящего в ресторан мужчину. Любой из них мог оказаться Кристофером.
Два часа назад Дебора проснулась и обнаружила, что проспала четырнадцать часов; чувствовала она себя отдохнувшей и голодной. Взбодрившись горячей ванной, спустилась в ресторан отеля, где одетые в зеленую униформу девушки с сотнями косичек на голове рассаживали бизнесменов-африканцев за свободные столики. Пока Дебора поглощала круассаны с джемом, кусочки папайи и ананаса, омлет с начинкой из грибов, лука, оливок, ветчины и сыра, она незаметно разглядывала входящих в ресторан мужчин.
В большинстве своем это были африканцы в деловых костюмах или одеждах из светло-голубого или светло-зеленого хлопка. У них были портфели, золотые кольца и часы; прежде чем сеть за столик, они пожимали друг другу руки. Они говорили на различных диалектах, и когда Дебора вслушалась, обнаружила, что понимает большую часть из того, что говорилось на суахили и кикую.
«Наверняка Кристофера нет в Кении, — думала она, попивая горячий кофе, — иначе его имя было бы в телефонной книге. Где же он? Почему он уехал? Он отправился искать меня, пятнадцать лет назад».
Но потом она осознала, что, если бы это действительно было так, он бы пошел в колледж, который предоставил ей стипендию, и нашел ее.
Чтобы он ни сделал, куда бы ни уехал, Дебора понимала, что она не может покинуть Кению, не выяснив, что стало с Кристофером.
После завтрака она подошла к стойке портье и попросила заказать для нее номер в отеле «Привал», а также машину с водителем.
Услышав, что машину придется немного подождать, Дебора обвела взглядом вестибюль, который был забит людьми, пытаясь найти место, где бы она смогла бы это сделать. Несколько больших групп туристов въезжали и выезжали из отеля одновременно, чем вызвали настоящее столпотворение возле стойки портье. Гиды суетливо отдавали распоряжения на суахили и английском, в то время как уставшие путешественники сидели на диванчиках, расставленных по периметру большого вестибюля. Дебора слышала, что туристический бизнес поставлен в Кении на широкую ногу. По ее подсчетам, он являлся одним из главных источников дохода страны после продажи чая и кофе. «Все это благодаря таким людям, — думала она, направляясь к стеклянным дверям, — как дядя Джеффри».
Ступив на лестницу, Дебора затаила дыхание.
Свет!
Дебора забыла, каким чистым и прозрачным был в Кении свет. Казалось, что воздух состоял не из кислорода, а из невероятно легкого вещества, такого как гелий. Все было ярким и таким четким. Несмотря на витавший в воздухе запах дыма, воздух был на удивление свежим и прозрачным. Это была одна из причин — Дебора прочитала об этом в дневнике своей тети, — заставивших ее бабушку, графиню Тривертон, влюбиться в Восточную Африку.
Деборе нравилось думать о том, что она делила что-то с человеком, благодаря которому родилась в Кении. Это давало ей ощущение единения с семьей, связи с предыдущими поколениями.