Со стороны могло показаться, что ничего не изменилось, да только теперь ни один из этих мужчин больше не представлял для нее опасности. Сейчас оба головореза были твердо уверены, что они - каменные статуи. А статуи, как известно, двигаться не могут.
Где-то внизу со скрипом приоткрылась дверь, и голос хозяина дома приказал какому-то Ришику привести девку. Ори даже не сомневалась, что речь идет именно о ней. И когда из подвала показался еще один охранник, не раздумывая, сделала живой статуей и его тоже.
К двери в подвальную комнату ее провожал все тот же веснушчатый аристократ. Он вежливо постучал, приоткрыл створку и пропустил ее внутрь. Сам же заходить не стал, оставшись ждать указаний снаружи.
Едва переступив порог, Ориен сразу наткнулась взглядом на лежащего на полу принца. Она видела, что он почти уже мертв - аура истончилась настолько, что разглядеть ее призрачное сияние получалось с огромным трудом. Нить жизни натянулась, готовая в любое мгновение оборваться, лопнуть, и тогда Литара уже ничего не сможет спасти.
- Почему из него уходит энергия? - взволнованно спросила Ори, обращаясь к человеку со сломанным носом. Причем говорила она не как пленница, а как хозяйка положения.
Савари от такого обращения даже опешил и уже хотел подняться и показать обнаглевшей особе, где ее место, но неожиданно для самого себя не смог даже пошевелиться.
- Отвечайте! - выкрикнула она, стараясь держать в поле зрения второго мужчину, с татуировкой на лысом затылке. Тот смотрел на нее с явным страхом. Вероятно, уже понял, насколько опасным противником является эта хрупкая девушка.
- Гарс, сделай что-нибудь! - потребовал Арман, стараясь скрыть страх. - Я не чувствую тела!
- Гарс! - сказала Ори, поворачиваясь к бритоголовому. - Ответьте вы! Почему из Литара уходит жизнь? Или я сломаю ваш ментальный блок, вместе с сознанием.
Гаусец сразу ей поверил. Он видел, что она сделала с Арманом, даже не заглядывая в его глаза, и догадался, кто именно ставил защиту на сознание принца. Спорить с таким сильным менталистом было себе дороже.
- Дротики, - отозвался он, указывая пальцем на торчащие из плеч Сокола металлические «хвосты». - Они из сплава Сирилиса, с большой концентрацией алисита. Они смертельны.
Все стало предельно ясно. Ведь Лит сам рассказывал ей про это запрещенное оружие. Но тогда она просто приняла его слова к сведению и лишь теперь, столкнувшись с этим гадким сплавом в действии, осознала всю степень его опасности.
Подняв взгляд на бритоголового, который благоразумно с места не сдвигался, Ори на всякий случай обездвижила и его, и только убедившись, что никто со спины не нападет, упала на колени перед лежащим на полу принцем.
Он пока дышал. И даже больше - был в сознании. А увидев перед собой испуганное лицо Ори, даже попытался изобразить на посеревшем лице улыбку. Правда, несмотря на старания, она получилась невероятно горькой.
- Пришла... добить? - прошептал Сокол почти неслышно.
А Ори даже не сразу поняла смысл его слов. Он что, всерьез считал, что она на такое способна?
- Дурак! - всхлипнула она, едва сдерживая слезы.
И дабы не дать себе окончательно пасть духом, решительно уложила принца ровнее и резко потянула за один из торчащих дротиков. Увы, тот даже и не думал поддаваться.
- Они со внутренними иглами, - с довольной насмешкой бросил неподвижно сидящий на лавочке Савари. - Не вытащишь, куколка.
Ориен подняла голову и посмотрела на него, как на самого ненавистного врага. До этого момента она была совершенно уверена, что не сможет убить человека. Но сейчас, видя в глазах мерзавца настоящий триумф, была готова собственноручно перерезать ему горло.
- Иглы? - проговорила она, снова осматривая торчащие из плеч Литара металлические концы дротиков, щедро украшенные тонкими острыми ответвлениями. Они оказались гибкими, и стоило потянуть дротик назад, распушались подобно шерсти ощетинившейся кошки. Да, вытащить такие обратно почти нереально. Но зато можно попробовать протолкнуть их вперед.
С невероятным рвением Ориен принялась обламывать кинжалом все лишние части торчащего металлического «оперения», резко и с такой силой, которой никак от себя не ожидала. После ментальных воздействий, вытянувших из нее почти всю энергию, она уже почти не соображала. Действовала скорее на инстинктах, которые сейчас оказались гораздо сильнее, чем когда-либо.