Заговорил мужчина, и обращался он именно к ней, к пришлой. Не сомневалась. Предложение одно прозвучало на всеобщем, на него Мира не отреагировала, тогда красавчик заговорил на русском. И сказал, не попросил, а приказал подойти к нему.
Зыркнула бестия, еле сдержалась, чтобы не просто нахамить, жест не показать, неприличный. «А не пошёл бы ты куда-нибудь в лес за ягодами».
Ну, нет! Мира шла с утренней тренировки, пыльная, потная, не совсем голодная и не очень злая. Всё-таки физическая нагрузка хорошо мозг разряжала. А прекрасные подарки оказались такими красивыми и удобными что, можно сказать, шла она счастливая.
Вошла к себе в комнату. Разулась, сняла пояс, кое-какие украшения отцепила с волос, достала полотенце. Боковым зрением, проследила за прошедшим за ней красавчиком, остановившимся на пороге. Подошёл один с ребёнком. Малышка, видимо, только и ждала пока придёт Мира, чтобы без стеснения вцепится в очередную партию побрякушек. Но отец не позволил. Строго произнёс её имя и девочка, надув губки, встала возле него.
– Здравствуй, «пёрышко», – присев, поздоровалась Мира только с девочкой, протянув цветочек.
Колокольчик с секретом похож на погремушку, в нём в сцепленных маленьких, внутренних лепестках болтались по три светящихся камешка, они красочно переливались, тем самым придавая цветку блеск. Глаза у ребёнка радостно заблестели, но брать игрушку не стала. Тоскливо посмотрела на отца.
Поняла Мира, что брать подарки ей запретили. И то, что другие вещи вернутся на место, не сомневалась. Обидно…
– Если папа разрешит, – посмотрела нахалка в бесцветные глаза мужчины.
– Нет! – не заставил ждать ответа отец.
– Папу надо слушаться, – улыбнулась Мира пытаясь сдержать слёзы и, повесив цветок на ближайший выступ, ушла в ванную.
Нахлынуло что-то такое…
– Можно мне… – жалобно взмолилась Мира, выпрашивая отвёртку у Седого.
Повелитель груды железа как раз занимался мелкой работой, крутил, закручивал. Проверял он технику после того, как на ней позанимается молодежь. Да так, попутно что-то чинил.
Каждый ярый мужчина с завязанными глазами обязан разбираться в абсолютно разной технике. И с самого юного возраста учили их конструировать то, что им может когда-нибудь пригодиться. Ведь, кто знает, как у них может сложиться судьба, куда их закинет жизнь. Долгая жизнь, исчисляющаяся несколькими тысячелетиями.
Разностороннее развитие было в приоритете. Та же ситуация и с оружием.
Мира почувствовала вышагивающих тяжеловесов, даже не оборачиваясь и не контролируя, кто и что, пересела за железный край машины. Повелитель удивился, поняв, для чего девчонка пересела. Удивился её тонкому слуху, чутью.
К Седому подошли молодые жители. Для начала они уважительно поприветствовали его. А повелитель удивился, что подошедшие ребята даже не заметили что он не один. Девушка сидела, чуть ли не касаясь его локтя, рядом. И только из-за того, что он стоял, загораживая обзор, её и не было видно. Шагни он в сторону…, нет, не хотелось ему отшагивать от неё.
О чём шёл разговор, Мира не понимала, видела только, что протянули «барсу» какой-то предмет. В руки он его не взял, но указал на загвоздку. Ушли ребята разбираться дальше.
– Двигаешься бесшумно, – одобрительно, не взглянув на вернувшуюся, на своё место девушку, подметил повелитель, – а танцуешь, наверное, ещё лучше? Праздник скоро, танцевать будешь?
Мило смутившись, слегка улыбнувшись, Мира отвела взгляд. Танцевала она, да было дело, правда, никто не говорил ей хорошо ли. Думала, что неплохо. До точности вымеряла каждое движение из программы своего дома. А танцевать именно определённому мужчине – значит, предлагать себя. Поэтому Рад и возмущался, но не очень сильно.
Седой как раз пытался достать, дотянуться до прибора в глубине мотора, но рука у него никак не пролазила. Мира сняла с себя длинную тунику, под ним оказались шорты на ремне и обтягивающий верх топик из кожи мелких ящерок с пираньями пастями. (Так она отомстила им). Заплетенные в тугую косу волосы не мешали обзору, а вплетённые украшения смотрелись на этот раз не так броско, даже мило. Лицо Мира давно перестала прятать под капюшоном. Поняла, что всё не так уж и плачевно. А при белоснежном «барсе» и волосы на лицо не спускала. Как в первый раз.
Осмотрел девушку повелитель. Оценил. «Повесил на неё ценник». «Хороша!»
– Руку положи на моё тело, – ухмыльнувшись, попросила нахалка мужчину, дотянувшись до прибора, – я буду твоей левой рукой, на правую не рассчитываю.
Четвёртый раз они всего виделись в жизни, общались, но невероятно быстро приняли друг друга, такими, какие есть. Из разных миров, но с некой общей потребностью. Притёрлись друг к другу. Седой научился с помощью прикосновений управлять её движениями. И девушка научилась чувствовать…