– Скоро завтрак, – подтвердил её догадку хозяин.
Больше пятнадцати часов она проспала. Поняла, почему так зверски хотелось есть. Как не странно они с Лютым прекрасно понимали друг друга с полуслова, с полу взгляда.
– Раньше чем через неделю он не придёт, и то если бежать будет напрямик через плато. Я так думаю, рисковать щенком он не станет.
Девушка опустила глаза, она не желала затрагивать тему, связанную с Радом. Повелитель понял.
Неизвестно как бы сложилось дальнейшее общение, если бы на кухню не забежала внучка Лада с радостным криком: ура. Она буквально запрыгнула Мире на шею. Это была та, светлая девочка дочка красавчика. За ней вошла бледная моль, как оказалось, звали эльфийку Мила. Под стать милому образу, аккуратная, тоненькая, хрупкая и гордая, так как она хоть и смесок, но ещё и ара потомок жрицы купола. Лютый протянул ребёнку руку и малышка сразу перепрыгнул на колени к дедушке. Обращаясь к Лютому, Лада использовал уважительную приставку к его имени: рат – это было что-то вроде: старший отец. В ее детской речи звучало как тятя. Так значит, тот статный красавчик – сын Лютого. Да, как тесен мир.
Приставка «рат» использовалась повсеместно: рат-Рад так обращались к нему его непосредственные ученики, которым в действительности он на десять лет должен заменит отца.
Лада пожаловалась деду, что папа запретил брать у тёти игрушки и украшения.
– Лада моя, это нехорошо, если в твоей с мамой комнате будут подарки, сделанные чужими мужчинами, – спокойно ответил Лютый.
Седой разговаривал с ребёнком, но смотрел в упор на Миру. Он наблюдал за её реакцией. Наблюдал, как она будет реагировать. Лада ещё разговаривал по-детски, лепетала. Плохо Мира понимала, о чём они разговаривали, а с учётом особенности детской речи. Без переводчика никак…
На стол поставили блюда. Лютому одно, Мире совсем другое. Да, начинать утро с молочной кашки и кружки кипяченого молока с булочкой – правило.
Мила забрала дочку, чтобы не мешала. Им также поставили кружку молока и булочку. Нет, уж лучше бы крови в стакан налили, от одного запаха кипяченого молока выворачивало.
Диета продолжается! Старалась Мира вести себя достойно. Сама же согласилась. Нет! Не получилось достойно. Кончилось голодное терпение, как только Лютый вопросительно посмотрел, почему не ест. Встала гостья, так ни к чему и не прикоснувшаяся, прихватив свой бокал молока, вылила его в ближайший умывальник, ополоснула и набрала себе воды. Села. Хоть булочку съесть. Хоть что-то!
Хищница злилась в чёрном углу сознания: «Мясо мне…»
Не торопясь заглатывать, «тянула Мира кота за хвост». Поддерживала непринуждённую беседу между Ладой и Лютым, которая шла то на русском, то на местном. Мило улыбалась. Лютый стал переводчиком между внучкой и гостьей. Стерпела бестия, даже когда малышка полезла трогать руками лицо – шрамы.
– А сколько тебе лет, наверное, много? – решила Лада, изучив внешность (самое интересное, не обратив внимания на шрамы), – у тебя морщинки под глазами, и вот (указала девочка на пряди волос, в которых попались седые волосы). Ты знаешь, что моя мама самая молодая из поколения ей по земному времени двадцать пять, и в этом году она будет открывать праздник.
Девочка гордилась своей мамой. Умница! Это чувствовалось.
– Тятя, – обратилась внучка к дедушке, – переведи, а то пришлая наш язык не знает.
– Она спрашивает, сколько тебе лет? – шепнул заинтересованный повелитель, насторожившись, что малышка знает о том, что подопечная Рада не знает язык, а он – нет. Интересно стало, кто это ещё знает?
Маленькая пауза не помогла сменить тему. Лютый ждал ответа на такой важный вопрос.
– Мне почти столько же, – соврала Мира.
Лицо мужчины помрачнело. О чём он думал, даже знать не хотелось.
Любопытный ребёнок заметил бесхозную мину, лежащую на столе, потянулась к ней. Лютый не вернул мини-мину Мире, просто положил её рядом с собой на столе. Догадайся, что у него на уме?
– Давай, покажу бабочек, – взяла Мира железный шар и, покрутив, запустила съёмку.
Красота, яркий свет, красочный и переливающийся над чёрным как ночное небо озером. И цветы вокруг огромные, белые. Красота, если не знать, какие это плотоядные цветы и какими нервно-парализующими иглами они стреляют.
Так бы сидела и смотрела на такое прекрасное зрелище. Клубился туман над водой, порхали бесчисленные бабочки, чёрные как сама тьма.
– Хорошего понемногу, – вернула свою мину на прежнее место. Дальше смотреть не стоило, она там попала под очередную раздачу, пытаясь достать из озера этот потерявшийся предмет, который включился, сработав на артефакт. Хозяин, видимо отчаялся его достать и бросил.