"Идём". Протянул опасный хищник, одинокому взору, крепкую руку. "Идём". Потянулся одинокий взор, привлечённый опасностью…
Держась за руки, как влюблённая парочка, они вошли в одинокое мужское логово. Мира потянулась и сняла с мужчины крепкие пояса, отстегнула оружие, потянула в ванную.
А в ванной…
– Адиан?! – выдохнула Мира, когда мужчина перекинул её ноги в тёплую воду и потянул к себе. (Успела подумать, стоит ли его останавливать?). Нет!
Мокрая одежда сползла с дрожащего тела. Прошёлся Адиан руками по тонкому стану. Ласкал, целовал… Нет!
Не всё устроило обоих в ванной, опоры не было, Мира то и дело скользила, а выскользнув, весело смеялась, пряча свою неловкость, свои перебинтованные конечности, густо смазанные вонючей мазью. Тогда, взяв девушку на руки, отнёс Адиан её в постель…
Только… вкус нежных губ «сладостной добычи» имел специфический привкус цветочный, словно валериана, она влекла неудержимые мужские чувства, как кота. Мужчина застыл над девушкой. Замер как тогда, когда притравила бестия его пыльцой. И завалился набок. «Гадство!»
– Адиан?! – напугалась Мира, не понимая, что произошло.
Чувствовала она его боль. Нет! Ничего лучшего наивная девушка не придумала, как на ходу, накинув мокрую тунику, через стражу позвать Лютого. И повелитель не заставил себя ждать, на четырёхколёсном мотоцикле примчался – «белый рыцарь». Свысока, укоризненно, посмотрел на заплаканную маленькую девочку.
– Я не знаю, что произошло, – хныкая, ответила на колкий взгляд юность. – Не травила я его ничем. Честное слово!
Шприц с какой-то сывороткой. Уколол. И минут через десять, Адиан хотя бы смог с трудом, но разговаривать.
– Каат, – проговорил не состоявшийся любовник заветное слово.
– Ой! Я его сегодня рассасывала, – виновато, огорчённо, вздохнула девушка, что заглушая свою боль она, так неосторожно причинила страдание другому, что всё-таки она виновата. Отравила. – Я же не думала, что так всё будет. Не подумала, что концентрация яда сохранится на моих губах, во рту.
Узнав, что у Миры есть ещё фрукты, хранящиеся в её комнате, сказал (приказал) снежный повелитель, чтобы показала. И пошёл вмести с ней, посмотреть. Действительно, обнаружил у неё ещё с десяток опасных ягод, свободно хранящихся на подоконнике.
– Я знаю, что они опасны, – взмолилась Мира, когда Лютый сказал ей немедленно их выбросить, – впредь буду внимательнее. Постараюсь не целоваться, пока их ем.
На комоде стояла средняя корзиночка, когда-то используемая ею под украшения. Вот туда, злой повелитель и сгрёб единственное болеутоляющее. Понимая, что сама Мира от них не избавится.
– Лютик, лапочка, милый, отдай, – повисла на его руке чертовка, поняв, что вот-вот лишится своего лекарства, – не делай этого…
Но… нет! Все фрукты сгорели в первом же костре…
Миру Лютый сопроводил в медицинский сектор. И проверил на наличие яда на её губах, во рту, в крови.
А потом, указав на всю её, сказал, чтобы никаких интимных свиданий не было. И в ближайшее время он лично займётся её медосмотром. «А там, посмотрим!»
Вечер. Словно на привязи держал Лютый рядом с собой неразумную девушку. Проверяя дальние заливные поля и рыбные фермы, разъезжая на мощном четырёхколёсном мотоцикле. Не злилась Мира, но всю дорогу молчала, держась за торс повелителя, да так, чтобы при незначительном движении её остро заточенные коготки чувствовались толстой кожей мужчины через грубую рубаху.
Рад находился на празднике, вокруг него крутились женщины и милые девушки. Мира не хотела ему мешать. Понаблюдала за ним со стороны, порадовалась за него. "Всё хорошо" – подала ему знак. "Хорошо!" – ответил и «истукан». Он не звал её ни разу, после того, как она вернулась. Значит, всё хорошо!
Как разрешилась проблема с «чёрными», Мира не спрашивала. На расспросы ей бы всё равно, никто ничего не ответит. Кто она? Её дело сидеть, молчать, иногда улыбаться. Что она и делала.
Сидела и молча наблюдала за тем, что делает снежный повелитель поселения, истинный ярый. Проверял работу, где надо давал указания, где сам залазил в какие-то механизмы и подчищал за своими работничками.
А когда, наездившись, возвращались в машинный двор, обнаружили сидевшего на воротах царственного ярого воина. Скучал Ксандр, ждал Лютого. И по всему видимому, чтобы серьёзно поговорить. Наедине.
Мира, заметив золотого, поджалась за широкой спиной, убрала руки, вцепилась в широкий пояс. Вот, с самого начала можно было держаться за такой удобный предмет одежды. Нет, хотелось экстрима.