Ветер доносил до него обрывки песен. Она пела на древнем языке ярых, теперь он хорошо слышал, пела последнюю предсмертную песнь, с которой воины идут на верную гибель. Не в силах ничего изменить, он бежал к тому злополучному островку…
"Уходи, уходи, уходи…"
– Всё выше, и выше, и выше, – подбадривала себя девушка, напевая разные песни, стараясь не думать, что она делает. Стараясь вообще не думать. И то, что песни на ум приходят импульсивные, ритмичные и воинственные – так это на руку. Смысл она понимала, только, когда успокаивалась.
Ветер предательски помогал, подталкивая в пасть к тварям. Она нащупала среди хлипкого месива каменистое дно, уходившее далеко вглубь болота. Про выступы, хорошо, успела сообщить своему истукану, главное, чтобы он не подошёл слишком близко, чуть попозже… может быть.
Раскаты грома оглушали, заглушая её голос. Молнии врывались на краткий миг в этот тёмный мир, освещая ей дорогу к неизбежному.
Бешено билось сердце в груди, угрожая вот-вот выскочить, выпорхнуть, сломать свой каменный панцирь и…
И замерев, на мгновение, вглядевшись в сверкнувшую вдали молнию, девчонка рванула с места. Одновременно рванули, на мгновение, замерев, и смрады.
"Демоны рванули за заблудшей душой".
Сколько их, какое разделяет расстояние? Не сейчас! Что-то надломилось в её душе за то время, что она провела рядом с ярым охотником. Как тогда, когда она тайком сопровождала одинокого путника. Если тогда она чувствовала сомнение, то теперь… в груди скребло так, что от боли хотелось выть. Она поняла, что больше не может так жить, в одиночестве, без живого общения, без «человеческого» тепла. Нет! Так и быть, сегодня решится ВСЁ.
Как не быстра «молодая хищница», другие твари Хищного мира куда быстрее, проворнее, выносливее человека, пускай, даже не совсем человека, даже с запасом прочности. Но это их стихия! Это их мир! И она здесь добыча сильнейшего.
Хищница?! Нет! Убегала от тварей не хищница – загнанный «зверёк», который к тому же, начал оступаться, проваливаться в чёрную жижу, то ветка гнилая приостановит её бегство, то наступит нечаянно на змею, то поскользнется и, ударяясь, полетит вниз. Но девушка тут же – спохватывалась и бросалась дальше. Пробегая островок, на который она указала ярому, успела выкрикнуть – «до скорого».
«До скорого», – сквозь оглушающий гром расслышал мужчина прилетевшее из темноты прощание на древнем священном языке своего народа, но саму девушку он так и не увидел. Сквозь заросшие кусты, прямо по болоту, на него бежали зубастые смрады, он слышал их специфическое движение, шипение. Приготовился к привычной тактики боя, не забыв поблагодарить небеса, что всё так удачно, и они (смрады) ещё не заметили его. Отвлекающий манёвр нахалки сработал – не признать он не мог.
Погоня длилась не долго, но девушке казалось, что прошла целая вечность. Она чувствовала, что ещё чуть-чуть и всё, – просто замертво рухнет, сгорит как свеча. От стремительного бегства быстро забились мышцы ног – травмированное колено дало о себе знать в самый неподходящий момент, как на несчастье, именно сейчас.
Всё…
Быстро закончились спасительные вершины деревьев. Когда же перед ней открылась поляна ядовитой растительности, свернуть она не смогла. Из-под звериной маски показалась улыбка, всё-таки где-то в глубине души девушка не потеряла надежду на лучшее. "Надежда умирает последней".
Что произошло на лугу, она так и не узнала. Ни сколько удалось пробежать по нему, да и вообще. Лишь темнота. Темнота мягко придавила её к земле, отключив сознание. Всё!
Хищная растительность отреагировали на движение, выпустив в воздух фейерверк острых жал, насыщенных ядом…
Темнота, тишина, умиротворение…
Глава 13 Остров смерти
Что-то (кто-то) нежно коснулся головы, – погладил. Ярамира почувствовала прикосновение… – "Вставай стрекоза". И хоть подсознательно она понимала, что почудился ей голос отца. Почему-то вместе с домашним прозвищем, которое любил использовать родной человек. И Ярамира отозвалась с теплом, где-то глубоко в воспоминаниях о былом. И ведь, она честно пыталась забыть это имя, неприятно ей становилось, потому что он – её кровный отец – Безликий, произнёс его последним. Но сознанию и осознанию, понадобилось ещё какое-то время, чтобы очнуться от назойливого наваждения, в котором лежала она на поверхности невероятно чёрного озера, и звёзды отражались со всех сторон, куда не глянь, и непонятно, где кончается это водное царство и начинается безграничное воздушное блаженство.
Жгучая, пронизывающая боль, как всегда, оказалось первым вернувшимся из глубины чувством. Безумно хотелось ей возмутиться такому…, открыла глаза. И предстала её взору картина, отогнавшая все чувства, все ощущения, все воспоминания: сколько могли видеть глаза, перед ней находилось почти тысяча голов смрад. И если бы только это, поверхность земли или болота, на которой она находилась, был будто из плоти и из костей, да ещё переплетённый всевозможной растительностью. Нравится растениям плодородная почва. Туши разных видов животных, кровавыми свалками лежали повсюду. И она всего лишь мелкий камешек в этой гниющей пирамиде гумуса.