- Он - девственник! Как и все мы, - гордо произнес Михаил. - Нас не пятнала порочная связь с женщинами. Отец запрещает нам вступать в греховные контакты.
- Папа - молодец! Сразу обозначил, что идиоты размножаться не должны! Так сказать, даже призрачную возможность исключил! - рассмеялся темный ангел. - Потому что нам с Белем он такого не говорил! Да, Бель?
- Да-а-а-а, - как-то плотоядно улыбнулся Бельфегор, пока ангелы кисло переглядывались.
Найдя старую свечу, я только хмыкнул. Так и знал, что нужно было забрать несколько новых из обители.
- Ты куда? - обеспокоенно поинтересовалась Софа, когда я подходил к двери. Ее голос дрожал, а у меня у самого внутри что-то дрогнуло. Она боялась. Меня, как инквизитора? Или то, что сейчас оставлю ее одну? - Антоний…
- Я сейчас, - коротко бросил я, стряхивая с себя наваждение какой-то нежности и участия. -Я - инквизитор, а значит долг превыше всего. Святая церковь потеряла свой ориентир, и если я - тот самый святой, то именно я должен наставить их на правильный путь, - Мне нужны протоколы допросов.
Софа ойкнула, а я закатил глаза. Я не знал сколько мне еще придется повторять одно и тоже, чтобы она поняла… Я убиваю только тех, кто этого заслуживает. Я не выдержал, видя ее взгляд.
- Надоело! Ты когда-нибудь варила в котле младенцев? Заманивала детей к себе в дом, а потом прятала их кости под полом? Ты убивала целую деревню из-за того, что тебе мужик понравился? Насылала беды на семьи, которые на тебя косо посмотрели? Губила урожай и скот? Отвечай немедленно! - наседал на нее я, понимая, что дальше так продолжаться не может.
- Н-н-нет, что ты, - едва слышно выдохнула Софа, чуть ли не оседая на стол. - Я… Я никогда такого не делала…
- Так чего ты тогда боишься? - произнес я, глядя в ее расширенные глаза. - Чего? Отвечай! Меня боишься?
- О, и Антошку понесло! - потер руки Люцифер. - Он, дурак понять не может одного. Она в три раза могущественней той ведьмы, которая погубила его семью. Да одно ее движение при наличии гримуара, и она в мелкую манну сотрет половину инквизиции! Ты то, что пыжишься, Туся!
- Я боюсь инквизиции. Несправедливого суда, - произнесла она, покачав головой. - Я боюсь того, что твориться с ведьмами за стенами церкви… Неужели они тебе не показывали? Неужели ты никогда этого не видел?
- Я такого не помню, - произнес я, понимая, что просто так она не стала бы мне это говорить.
Вот поэтому я тебя и боюсь, - ответила Софа, глядя мне прямо в глаза.
- Отличный расклад! У нас тут у ведьмы голос прорезался! Еще бы, дверь открывается, а там инквизитор с криком: “А можно я тут с тобой поживу!”, - ржал в голос Люцифер. - Вы что думаете? Она должна скромненько забиться в угол и сказать: “И в углах рясой пол подмети?”. Нет, ну Туся дает! Я, говорит, буду жить у тебя! Главное без намеков, без ничего! Типа, двигайся! Тут я, а тут мои протоколы допросов других ведьм! Можешь почитать на досуге! Да, дорогая, отстирать кровь с рясы. Ведьма борзая попалась! Я тут поживу, а потом и надо заработаю! В инквизицию идут бедные, чтобы стать богатыми!
- Тьфу! - сплюнул Бельфегор. - Да нормально он решил! Хорошую бабу нужно брать сразу! Пришел, увидел, схватил и поволок!
- На костер, - мрачно заметил Люцифер. - Пламя страсти обжигало….
В несколько шагов я добрел до лошади, взял что мне нужно и вернулся домой. Ведьма не сдвинулась с места, так и продолжая сидеть и смотреть в одну точку. Я раскрыл первый листок. Им оказалась памятка для тех, кто приступает к допросу или разбору дела над ведьмой.
“Сын мой! Внимательно изучи сие писание. Дабы не поддаться искушению и воле дьявола! “ - гласила первая запись, витиеватый почерк выдавал волнение того, кто писал его. Не говорит ли это о лжи дознавателя? Конечно говорит. Я вчитывался дальше и понимал, что большей ереси не видел в жизни.
Очень полезная памятка. При условии, что большинство инквизиторов не умели читать, - произнес Бельфегор.
“Колдовство считается преступлением особенным, ибо совершалось тайно, во тьме, под предводительством темных сил. Сам дьявол помогал ведьме на суде, подстрекал ее отрицать свою вину и лгать на суде, закалял ее против мучений пытки, затемнял память свидетелей, утомлял плачей и еще многими-многими способами вредил судьям и мешал суду. Дьявол часто присутствует во время допроса ведьмы и видим ведьмою. Большею частью он сидит под столом, высовывает язык, строит гримасы и угрожает ведьме, если она вдруг захочет признать свою вину.” - у меня сразу возникло несколько вопросов к тому, кто это составлял. Если дьявола видела только ведьма, кто рассказал, что под столом дьявол? Раз он пугал ее и не давал признаваться? Кто такие “уставшие палачи” и почему их не заменил святой орден при первом недомогании? Что значит закалял дьявол? Ведьмы сами страшатся ада, так зачем же они сами идут к нему в руки? Покаявшись господу у них больше шансов на прощение.
Ты почему под столом сидел? - хохотнул Бельфегор. - И почему палачей утомлял?
- Потому что стул не предложили! Я же безумно люблю сидеть под столом! - огрызнулся Люцифер. - Внимание! Премьера! Смотрите, под каждым столом инквизиции! Дьявол с нервным тиком! Это я не рожи корчу, а глаз у меня дергается.
“Само собой, такой процесс требует от судей особой стойкости и мужества — ведь бороться приходится с самим дьяволом, и, чтобы его перехитрить и одолеть, нужно иметь особые средства и принимать исключительные меры. Для процессов о ведьмах были выработаны специальные и строгие судопроизводственные формы.” - если основываться на том, что я вижу сейчас, я уже предполагаю что там за меры такие. Господи, дай мне сил навести порядок в этих землях.
“Для возбуждения обвинения в колдовстве достаточно одного лишь подозрения, основанного на народной молве, на слухах и догадках по внешнему виду ведьмы, по случайным ее поступкам. Объективных доказательств не требуется. Достаточно одного предположения о виновности..” - а если кто-то подаст злобный навет из соображений корысти, мести или зависти? Как отличить, что навет действителен и ведьма вредила людям? А если помогала, и вы сожгли дитя божие?
Почему-то в этот момент перед глазами встало бледное лицо Софы. А вдруг какая-то мразь посмеет… Я читал и понимал, что через каждое слово вижу ее дрожащие губы, ее потерянный взгляд, наполненный ужасом и паникой. Теперь понятно, почему она так боиться… “Рыжая, значит ведьма!”, - пронеслось в памяти, а я вспомнил огненный цвет волос. До тех пор, пока я не наведу порядок, ей лучше не высовываться.
“Свидетелями могут быть опороченные, подвергавшиеся наказанию, даже малолетние дети. Имена свидетелей сохраняются в тайне, если они не имеют желания прийти на суд божий над ведьмой.” - как это не приходить? Как? А кто вообще сможет доказать наличие этих свидетелей? Что вообще происходит в этом мире?
Говори, дитя божье! - голосом священника произнес Люцифер, обнимая Бельфегора. - Покажи всем, где тебя ведьма трогала! Как очаровывала! Не стесняйся!
“Обвиняемому не положены никакие средства защиты и отнимается право апелляции. Он не имеет права возражения против обвинителей. Отвод можно дать лишь в случае «смертельной вражды». А если ты не знаешь обвинителя в лицо? Кому опровергать, если можно анонимно совершить донос?! Это какой-то замкнутый круг!
“Взятие защитника по свободному выбору подсудимого не допускается. Суду разрешается назначить защитника верного и надежного, т. е. твердого в вере. Защитнику, если таковой имеется, не сообщать никаких данных из допросов свидетелей.” Как же тогда смочь защитить праведную душу, если наведен поклеп?
У меня начинала болеть голова, от того, что я читал и пытался осмыслить. Но как только мой взгляд упал на последние строчки, я сорвался с места и стрелой вылетел из дома ведьмы, седлая коня.