Смрады, вновь показались расширяя подкоп...
Это не те смрады, с которыми она сталкивалась в лесах. Мальки. Только подросшие. Крупнее своих сородичей, массивные, кровожаднее. Она видела, как они пожирали своих раненых и не только. Почувствовав голод, стая разрывала одного из своих, того, кого сочтут слабым.
Да.
-
Переступив через свою высокую гордость, Лютый пришёл в логово "хищного" воина. Рад не стал, как полагается приветствовать главу поселения. Догадывался, о чём пойдёт речь. О "зверьке", о жене Лютого.
- Ты подверг её опасности, - спокойно произнёс Лютый, - её и ребёнка... это глупо. Безрассудно.
"Зачем ты это сделал? Она глупый ребёнок" - написал Рад на доске.
Повелитель хорошо знал, какие претензии тот, пытается предъявить ему...
- Она женщина... у тебя было время определиться, понять её...
Лютый объяснил свою позицию, что он хочет. А хотел он, чтобы Рад не вмешивался. Чтобы не вмешивался без его ведома. Или... он свободен...
-
Да.
Боль чуть-чуть отпустила - поползла дальше оттаскивая своих. Пёс полз прижимаясь к ней, помогая тащить хозяина.
Преодолеть целое ущелье, продвигаясь под корнями можно. Пролезть ей, а она пыталась спасти и "хищного" воина. Он должен жить! Так хотела она.
И за его жизнь Мира готова отдать свою. Да.
Твари отстали лишь на несколько метров. Это дело времени. Они расширяли ещё один подкоп.
Ущелье Мира успела разглядеть, паря над ним. Оно тянулось чуть больше десяти километров, по обе стороны возвышались чёрные скалы. Страшные чёрные скалы, такие когда-то ей в детстве казались зубами пожирающие солнце. Теперь, они стали не преступным замком - спасением, лишь на некоторое время. Дальше голая равнина, на которой они непременно не выживут, не смогут убежать. Она их не сможет поднять в воздух - унести. Но тем не менее Мира стремилась туда. Куда ещё не добрались эти ночные смрады.
Вперёд, вперёд, вперёд, поторапливала себя девушка. А что дальше? она не думала.
Роды прошли благополучно. Там же в зарослях ядовитых кустов. На них Мира как раз и не сосредотачивалась. Мальчик. Единственное, что она успела рассмотреть в малыше. Ни черты лица, ни цвет глаз она так и не увидела. Да что там можно рассмотреть в такой темноте, браслет светил тускло.
А там в ночной тьме светились глаза жаждущих их крови тварей. Светились как яркие манящие к себе огоньки. Они не отставали.
Пёс вылизал нового члена семьи. Мира обвязала его пуповину тонким шнуром, на котором висел один из талисманов солнца. Тот, что дал ей Ксандр. И замотав малыша на скорую руку в свою ночную рубаху, вложила за пазуху воину. И то, что ребёнок ни разу не вскрикнул, странным молодой матери не показалось. Хотя, дома она думала, что каждый рождающийся ребёнок должен кричать. Малыш вёл себя тихо, хотя, то и дело старался вытащить в оставленную ею щель, обе ручки. Он как будто тянулся к ней, просился на ручки.
- Родные мои, - шепнула новоиспечённая мать, обессилено опустив голову рядом с вытянутыми ручками ребёнка, на груди своего мужчины.
Руки ребёнка нащупав лицо матери, попытались ухватиться за него. И только тогда она увидала, что он будет до кончиков пальцев вылитый отец. Обрадовалась.
- Плохая тебе досталась мать, - сквозь слёзы говорила Мира своему сыну, - я глупа. Я во всём виновата, если бы я согласилась выйти замуж за твоего отца, а он хороший, он очень хороший. Ничего этого не случилось бы.
Сердце "хищного" воина билось ровно, уверенно. Мира погладила его по плечу, поцеловала обоих своих мужчин.
Всё будет хорошо!
Долгим стало "путешествие" по узкому ущелью. Мира звала помощь. Она устремляла свой зов к впавшим в спячку диким псам. Знала, что где-то в долине их норы. И надеялась, что они откликнуться. Надеялась, иначе все её усилия напрасны...
Нет. Она ни хотела верить в безысходность. Тем более, сейчас. Сейчас, когда в ней проснулся материнский инстинкт.
- Помогите, - взывала молодая женщина о помощи, всех и всё, - ни ради себя прошу, ради них.
Скоро, чувствовала Мира, мучения закончатся. Скоро! Она понимала, что проползла большую часть. И где-то там, у огромных переплетённых глыб, отстали гонители. А чуть дальше мягкая почва...
Крылатая девушка боялась остановиться и перевести дух, боясь лечь на землю. Боялась, что не сможет подняться. Она уже не чувствовала ничего. Не рук, не ног, не своего дыхания, не исколотого и исцарапанного тела. Ничего.
Её слуха коснулся донёсшийся ответ. Наконец, отозвались псы. Надежда в ней придала сил. Как ни как ей ещё удалось покормить малыша, прежде чем добралась до окончания зарослей.
А из глубины чёрных зарослей надвигалась "буря". Истошный хруст, рык, рёв, всё усиливался, всё надвигался, приближался. Их там несколько сотен, понимала она, теперь, там ни один подкоп...
Из зарослей Мира не выползла, - выпала. Выпала под массивные лапы дикой стаи псов. Которые как мгновенно поняла Мира, так же не прочь полакомиться ими. Мать оскалилась, угрожающе расправив свои крылья.
Спасло то, что среди них оказались оставшиеся без попечителей, псы погибших ярых воинов. На их бронированных черепах красовались выжженные знаки. Команды сработали. Псы прикрывали её, пока она вызволяла из зарослей своих. А уже после сговорилась и с дикими. Некогда препираться. Решалась и жизнь псов. Поджав крысиные хвосты, ощетинившись как дикобразы, выпустив медвежьи когти, хищники приготовились к надвигающемуся из ущелья.
Мира сделала всё, что смогла. Связала длинные ветви. Получилось что-то вроде лодки. В неё она и уложила своих ярых.
- Радость моя, - прикоснулась молодая женщина щекой к лицу мужчины, - прости меня.
Мира срезала прядь своих волос, на которой висела погремушка-колокольчики и прицепила к прутьям возвышавшимся над головой ребёнка. Тогда она не обратила внимание, что один колокольчик зацепившись за её одежду, оторвался и остался висеть на ней). Ветер покачивал погремушку, и они издавали свою мелодию...