— Выходит, насильник отделался легким испугом?
Малик долго молчал.
— Здесь все складывалось довольно интересно, — наконец промолвил он. — Через несколько месяцев он попал в мелкую дорожную аварию, и в его машине нашли немного наркотиков. Тогда ему просто дали по рукам: мальчик из хорошей семьи, в прошлом преступлений не совершал. Его отпустили. Но через некоторое время неизвестный донес на него в полицию, и при обыске у приличного мальчика нашли несколько килограммов кокаина и большую сумму наличными, происхождение которой он не смог объяснить. Короче, он получил такой же срок, как за то, что он сделал с Лайлой. Справедливость восторжествовала, ты согласна?
Дженна не была уверена, что правильно поняла Малика, но решила не расспрашивать о деталях.
— Но это не помогло Лайле, — продолжал Малик. — В ее глазах померк свет. Я делал все, чтобы снова зажечь его. Все! Я оставил дела, просто все бросил, и мы с Лайлой отправились в круиз. Она всегда так любила корабли и море. Но на этот раз она все время молчала, я не мог выдавить из нее не единого слова. В конце концов пришлось прервать плавание: Лайла почувствовала себя совсем плохо. Вот тогда она и приехала сюда. Я специально выстроил этот дом, чтобы все время быть рядом с ней. — Малик обвел дом рукой.
«Интересно, — подумала Дженна, — почему брат считает, что для того, чтобы быть ближе к дочери, обязательно нужен дворец?»
— Ты пытался как-нибудь помочь ей? — Вопрос прозвучал довольно резко, но Малик этого, казалось, не заметил.
— О да. Ее лечили три психиатра. Но Лайла отказалась от услуг всех трех — одного за другим. Потом она снова изменилась. Стала типичной представительницей калифорнийской золотой молодежи. Каждый день — вечеринки и тусовки, я не мог ее остановить. Появилась куча так называемых друзей. — Малик предостерегающе поднял руку. — Не надо ничего говорить. Я знаю, что моя личная жизнь — отнюдь не пример для подражания. Но, во всяком случае, я всегда правильно оценивал окружающих и знал, какие качества важны в людях. Эти люди тусовки — просто мусор.
Дженна согласно кивнула.
— Но потом, — продолжал Малик, — она встретила этого парня, этого молодого человека, и снова все круто изменилось.
Малик рассказывал, а Дженна с наслаждением слушала повесть о впервые по-настоящему влюбленной Лайле. Парень — капитан шхуны, совершающей рейсы и круизы на Каталину, в Мексику и даже на Гавайи. Любовь вернула девушку к жизни.
У Дженны вдруг появилось нехорошее предчувствие, что она понимает, куда клонит брат.
— Только не говори, что парень ее обманул!
— Что? О нет, нет. Все дело в том, что Лайла узнала правду.
— Правду? О чем?
— Обо мне. О тебе. О своей настоящей матери. О себе самой.
Малик рассказал о парижских открытиях Лайлы и о поездке в аль-Ремаль.
— Боже мой! — простонала Дженна, когда до нее дошел истинный смысл рассказа. Положение — хуже не придумаешь. Узнать, что твоя мать на самом деле вовсе тебе не мать — такой удар может нанести травму даже очень сильному человеку, а для женщины с неустойчивым состоянием психики такое событие может стать судьбоносным.
— Я не возражаю против того, чтобы Али вмешивался в мои торговые дела, — со злостью произнес Малик, вспомнив сцену в ремальском аэропорту. — В таких ситуациях человек волен действовать по своему усмотрению. Но за то, как он обошелся с моей дочерью, Али дорого заплатит, клянусь, заплатит. — Малик замолчал, видимо, что-то обдумывая. — Когда я вытащил ее оттуда, в самолете разыгралась отвратительная сцена. Она наговорила массу гадостей обо мне, о тебе и даже о Женевьеве. В тот момент я признал все, по крайней мере то, что касается ее настоящей матери, и, кажется совершил ошибку. Я полагал, что после этого она бросится к своему жениху, но не тут-то было. Она вбила себе в голову, что он такой же лжец, как и все остальные. И вместо того, чтобы бежать от меня, чего я очень боялся, она, словно затворница, заперлась у себя в комнате.
— Где? Здесь?