«Все повторяется, как в Дели, — подумал Чип, — один почерк».
…На приеме Чип был рассеян. Сусан Харт говорила и говорила… О лошадях, конной выездке, о том, как трудно женщине в этой стране заниматься всерьез конным спортом, когда есть два «бойскаута» и еще этот дымящий паровоз — Харт… Присутствующие сотрудники резидентуры уже изрядно выпили, и шел общий галдеж, когда никто никого не слушает, но каждый хочет сказать что-то свое, что считает главным. До Чипа, покорно сидевшего рядом с Сусан, долетели обрывки фраз:
— Нет, парни, что ни говори, а Пакистан — это искусственный ребенок, не имеющий перспективы…
— …страна находится в состоянии перманентного политического кризиса…
— …местные амиры, мауляны и мианы[21] не знают ислама, — уверял всех директор программ УМС в Пакистане Салахаддин Ахмад, — их знания поверхностны, как у школьников. Достаточно побеседовать с любым членом Совета по исламской идеологии, чтобы убедиться в этом…
— …а мусульманские вожди? Маулана Маудуди, основатель Джамаат[22]…
— …выживший из ума старик…
— …что вы скажете об амире Джамаата Туафиле Мохаммаде? Он известен только потому, что состоит в родстве с самим Генералом…
— …ведь одни лидеры получают от нас рупии из фонда нашего Института пакистанских исследований только наличными, — балагурил Купер, — а другие не возражают против чека, ха-ха-ха…
«О чем это они? — думал Чип, осматривая пьяную компанию. — Кто они? Друзья этой страны? Сторонние наблюдатели? Напичканы слухами, разговорами на местном базаре, а считают себя знатоками страны, вершителями ее политических судеб, как будто перед ними не народ, который тоже имеет право на счастье, а рулетка в казино Лас-Вегаса».
— Как в УМС смотрят на наши материалы отсюда? — обратился к Вирджилу Купер. — Наш Ахмед старается вовсю.
— Оцениваются положительно, — вяло ответил Чип. — Главное, что вы здесь имеете хорошие источники по афганским делам. В нашу прессу идут первоклассные материалы.
— «Источники», «первоклассные материалы»?! Нет, вы слышите? — Купер смеялся от души. — Все журналисты Америки стряпают свои информашки, не отходя от рабочего стола. Звонят в Нью-Йорк Баширу Зикриа, лидеру афганских организаций, — он там вроде диспетчера. Тот дает одна «весьма секретный» телефончик… Сейчас, подождите. — Купер порылся в записной книжке. — Ага, семьсот шестьдесят три — тридцать восемь, это телефон руководителя штаба афганских повстанцев в Пешаваре Саида Гайлани. Короткий телефонный разговор. Тот же Андерсон кричит в трубку: Саид, нужно то-то и то-то и пересказывает текст «болванки». Афганец подтверждает «информацию», называет «свидетелей», и читатели уже в экстазе, Отлаженный механизм! По такой же схеме пронырливый Гайлани снабжал нашего Дона Разера «конфиденциальной информацией» для его нашумевшей радиопередачи «Внутри Афганистана». Вот вам и «источники», и суть «первоклассных материалов».
Чип попытался вспомнить, откуда ему известно имя Башира Зикриа. И вспомнил плюгавенького афганца в неряшливом офисе дома № 161, на авеню Форт-Вашингтон в Нью-Йорке. Беседуя с посетителями, Зикриа все время боязливо оглядывался, нервничал и каждого слезно умолял держать его имя в тайне, ибо в Кабуле у него остались многочисленные родственники и он опасается за их судьбу. «Не боец», — подумал тогда о нем Чип.
— Мартин! — Говард Харт нахмурился. — Умерь свой пыл.
— А сейчас, — пришла на помощь Сусан, — танцевать!
Вирджил, сославшись на усталость и предстоящую поездку в Марри, стал прощаться. Ему действительно хотелось остаться одному.
ДВЕ НЕДЕЛИ, ПРОВЕДЕННЫЕ ЧИПОМ в горном курортном городишке, сказались благодатно. Он загорел, прошла меланхолия, случившееся с ним в Дели казалось таким далеким, как будто это был сон. Дурной сон, наваждение.
В воскресенье с утра появился Леон Каан из резидентуры.
— Привет баловням судьбы! — закричал он еще из машины.
— Категорический привет!
— Шеф ждет вас, мистер Чип. Завтра предстоит поездка в Пешавар. Харт будет лично сопровождать вас, заодно в решит сам кое-какие свои проблемы.
За поворотом, когда скрылись крыши коттеджей Марри, Чип спросил:
— Ну как там, в Пешаваре? Бои, перестрелки, ночные патрули?
— Пешавар — город тыловой. Не зря там отсиживаются моуланы, лидеры моджахедов, а те, кто для них таскает каштаны из огня, торчат на горных перевалах Северо-Западной пограничной провинции и Белуджистана.