А он сделал шаг к ней, не отрывая от нее пристального взгляда.
— Не смейте дотрагиваться до меня, — в отчаянии прошептала Сьюзен.
— Но ты же не девственница, правда?
Ее лицо залила краска, и она бросила на него яростный взгляд.
— Это вас не касается! У меня нет ни малейшего желания становиться вашей любовницей, так что вопрос исчерпан! Вы считаете, что любая женщина готова тут же залезть к вам в постель… Но только не я! Я не хочу этого, понятно?!
Его губы скривились.
— Я тебя прекрасно расслышал, но ты лжешь — и мне, и себе.
— Да неужели? Вы самый что ни на есть… — Все подходящие к случаю прилагательные — сумасшедший, наглый, эгоистичный — выскочили из ее памяти.
Она уперлась спиной в стену. Он приблизился вплотную к ней, лишая ее возможности спастись бегством.
— Какой? — спросил он, касаясь указательным пальцем правой руки ее длинной шеи. Это был всего-навсего намек на прикосновение, но ее тело напряглось, как будто ее поразила молния, она чуть не закричала во весь голос, понимая, что он уловил ее реакцию и чувствует каждый удар ее пульса.
Она оттолкнула его руку.
— Оставьте меня в покое!
— Но почему твое сердце так колотится? — пробормотал он.
У нее пересохло в горле.
— Почему ты дышишь так, будто только что пробежала марафон?
Она облизнула вмиг пересохшие губы. Он не отрываясь следил за каждым ее движением, его глаза сверкали от возбуждения.
— Я хочу целовать тебя, — шепотом сказал он. — Мне нравится вкус твоих губ. — И прежде чем она успела остановить его, он пробежал языком по ее губам. И это движение отозвалось по всему ее телу теплыми волнами.
А в ее глазах отразился ужас.
— Прекратите, пожалуйста, прекратите! Я хочу, чтобы вы ушли. Я едва знаю вас — мы не раз видели друг друга входящими и выходящими из наших домиков, но лицом к лицу мы встречались всего раза три-четыре.
Он кивнул.
— Что правда, то правда. Но при чем тут это? В первый же раз, когда я тебя увидел, ты произвела на меня удивительное впечатление. В моей памяти запечатлелось каждое твое движение — ты так грациозна, и я решил, что ты балерина.
Она стояла, не шевелясь, не в силах поверить тому, что он говорит.
— Мне не везло с женщинами, — продолжал он. — Последняя была просто развратной сучкой и в какой-то степени отвратила меня от всех представительниц своего пола. — Он пожал плечами. — Я постоянно пребывал в угрюмом настроении, когда переехал в наши конюшни. Затем меня послали в командировку, и я не видел тебя несколько месяцев. Я не понимал, что ты для меня значишь, до тех самых пор, пока не ворвался к тебе в дом, что бы удостовериться, что ты жива.
Она вздрогнула, вспомнив тот день.
— Не надо об этом!
Наступило непродолжительное молчание, а затем он сказал:
— Хорошо! Давай говорить о будущем. Но я хотел бы узнать о тебе как можно больше — именно за этим я и пришел сюда. Ты не согласилась бы завтра встретиться со мной за ланчем в моей гостинице? Я взял напрокат машину и могу заехать за тобой где-то около одиннадцати…
Сьюзен была согласна на все, лишь бы он ушел. Она кивнула, и ее ресницы прикрыли невероятно зеленые глаза.
Ричард, коснувшись рукой ее подбородка, приподнял ее голову так, что она не могла не встретиться с ним взглядом.
— Дай мне слово, — потребовал он, и она поняла, что он не слишком доверяет ее обещаниям. Под этим тяжелым взглядом она не могла лгать.
— Хорошо, даю вам слово, — неуверенно пробормотала она.
В конце концов нет ничего предосудительного в том, что она примет его приглашение и позавтракает с ним в гостинице, где он остановился. Что в этом дурного? Но она интуитивно ощущала опасность, кроющуюся в будущем свидании. В ней пульсировало лихорадочное возбуждение. Чем больше она его узнает, тем большую тревогу он в ней вызывает.
— Я приду, — заверила она Ричарда, понимая, что он не уйдет, не заручившись ее обещанием.
— Если ты этого не сделаешь, — заявил он, — я обязательно найду тебя, даже если это займет у меня целую вечность.
В воздухе повисло напряженное молчание, они смотрели друг на друга, как будто произнесенные слова для обоих оказались неожиданными, будто в их отношениях что-то резко изменилось, Сьюзен почувствовала, что дрожит. Даже угроза, прозвучавшая в его словах, завораживала.
А он с хрипотцой в голосе добавил:
— Я отвечаю за свои слова, имей это в виду. — И, повернувшись, направился к балкону. Собак не было слышно, должно быть, они убежали за дом.