Мусаллам занял места для Гектора и его друзей. Он был в прекрасном настроении.
— С удовольствием куплю у вас птичек. Их перья очень дорого ценятся, — сказал он, когда все, скрестив ноги, уселись на ковер.
Гектор не мог ни есть, ни участвовать в разговоре. Что касается оморо, то пировали только мужчины. Их жены стояли на почтительном расстоянии и смотрели на них. Иногда кто-нибудь из стоявших помогал женщинам с дворцовой кухни, то и дело подносившим новые яства.
— Так, а это что такое? — заинтересовался Жак. Он протянул руку и взял один темно-красный плод из целой груды, высившейся прямо перед ним. Плод был величиной с яблоко, гладкая кожица лоснилась. Жак повертел его в руках и вопросительно посмотрел на Искандара.
— Кожуру не ешьте, — посоветовал Мусаллам.
Он подозвал одну из служанок, взял у нее короткий нож и разрезал плод пополам.
— Вот, попробуйте белое, серединку, — сказал он, вырезая кусочек белой мякоти.
Жак отправил кусок в рот и вдумчиво прожевал:
— Интересно. Кисло-сладкий. Напоминает одновременно лимон и персик.
— Он называется мангостан, — сказал Мусаллам и откинулся назад с довольным вздохом. — Вы четверо доказали верность поговорки, которая в ходу в тех краях, откуда я родом: «Обломки корабля — пожива акулам». Правда, вы сами сломали ваш корабль.
Гектор смотрел на прислуживавших за столом женщин — они обносили гостей мисками с водой, чтобы те могли вымыть руки, и полотенцами — и думал о том, когда же он наконец увидит Марию.
— Мы говорим иначе: «Плох тот ветер, который никому не приносит ничего хорошего», — ответил он капитану.
Гектор почувствовал, что шелковый пояс у него неудобно повязан, точнее, съехал наверх, когда юноша садился. Пришлось привстать на коленях и поправить пояс. Женщина-служанка, оказавшаяся поблизости, опустилась возле него на колени и поставила рядом миску с водой. Он рассеянно сполоснул в ней пальцы, и она дала ему маленькое полотенце. Принимая его, он почувствовал что-то твердое под тонкой тканью. Гектор встряхнул полотенце, и на ладонь упала серебряная монета в два реала. Ошеломленный, он быстро повернулся. Женщина была одета скромно, как все женщины Оморо, — в простой зеленый саронг и короткий жакет. Черты ее лица скрывала длинная белая чадра. Гектор протянул руку и, когда женщина не отстранилась, отвел чадру в сторону.
На него, лукаво улыбаясь, смотрела Мария.
Гектор вскочил. Сердце его бешено билось, во рту пересохло, голова кружилась, и он чувствовал, что ноги его не слушаются. Остальные, оторвавшись от трапезы, оглянулись на него, а Жак махнул рукой, в которой был мангостан, и, вытерев стекавший с подбородка сок, улыбнулся:
— Ступайте. Вам есть о чем поговорить.
Гектор взял Марию за руку. Он держал ее так крепко, словно боялся, что она, стоит ему зазеваться, опять исчезнет. Не сговариваясь, они ускользнули от пировавших. Мария шла впереди. Они прошли насквозь дворец Кедатун Султан и оказались у колонн портика. Стража не обратила на них никакого внимания. Гектор с Марией направились к склону холма, откуда открывался вид на гавань. Вдалеке внизу виднелся корабль Мусаллама.
— Я должен был узнать тебя раньше, — сказал Гектор. — Как тебе идет этот наряд!
— А тебе — твой, — улыбнулась она.
Он растерянно посмотрел на свои белые штаны и шелковый пояс и вдруг сообразил, что по-прежнему сжимает в ладони испанскую монету.
— Откуда ты узнала, какую сторону выбрать? — спросил Гектор.
— Сначала я хотела выбрать ту, на которой королевские имена — Карлос и Хуана. Я подумала, что ты должен был выбрать именно ее, потому что решил, что они — пара: король и королева, муж и жена, — а мы ведь хотим стать мужем и женой. Но потом я вспомнила и передумала.
— Что вспомнила? — спросил он.
— Карлос и Хуана — не муж и жена, это сын и мать. Хуана — это та самая Хуана Безумная, а Карлос правил от ее имени, когда она была еще жива.
— И тогда ты выбрала два столба?
Мария посмотрела на него с самым серьезным видом:
— И у меня были на то основания.
Гектор сначала ее не понял:
— Ты выбрала эту сторону из-за надписи «Испания и Индии»? Потому что мы встретились на Востоке?
Девушка отрицательно покачала головой: