Известно, чего довольно и производительность чего полезно умножить. Например, может быть довольно пищи и жилищ, но мало путей, металлов, орудий и т. д. На основании этих данных, – столько то площади земли надо отработать и столько то отдать для этого времени; столько то часов нужно для получения руд, столько то для их восстановления, столько то для получения машин и т. д. Всего нужна такая то сумма часов. На каждого работоспособного приходится, положим, 2 часа. Этого мало. Человек может работать больше, – например 4 часа. И вот громадная масса работы посвящается обязательному фабричному и интеллектуальному труду. Это даёт массу улучшений в индустрии, и в конце концов ещё сокращает время необходимого труда. Сокращение работы не только делает человека свободнее, но и чрезвычайно улучшает жизнь, возвышает ум, способствует дальнейшему совершенствованию индустрии и усиливает население. На его численность и качество должно быть обращено особенное внимание: сначала более на численность, потом на качество. Освободившийся от тяжких забот, труда и гнетущих условий существования разум человека придумывает способы чрезвычайно быстрого размножения самых лучших особей человечества.
Верховный совет весь предполагаемый годовой труд распределяет по областям пропорционально работоспособности каждой. Характер труда определяется местными условиями, фабриками, богатствами природы, свойствами людей области, т. е. их специальностью. Также и областные советы распределяет труд между губерниями и т. д.
Итак, все люди должны прежде всего соблюдать основные законы.
Под основными или общими законами надо подразумевать изложенные выше законы с их вариациями для высших обществ. Дух же законов для всех людей один и тот же: право на целость тела и души, на свободу, на землю, на брак и размножение с согласия обществ. Соответствующие обязанности: поддерживать эти права, способствовать совершенствованию высших родов и угасанию низших, обязанность милосердия ко всему живому, хотя бы несовершенному и преступному. Кто не соблюдает дух этих законов, тот лишается, отчасти и на время, свободы. Нельзя человеку не оставить надежду на освобождение. Невозможно и отнять вполне свободу – хоть какая ни будь доля её останется для самого ужасного злодея. Также нельзя отнять у него и надежду на освобождение – при условии исправления. Поэтому убить преступника могут только не намеренно, при обороне, но не судом. Дарованная и сохраняемая жизнь оставит ему надежду на лучшее. Преступник есть, если не результат среды, то результат наследственности, а чаще и того и другого. Поэтому он, собственно, невинен, как невинна ядовитая змея, тигр, волк, крыса, блоха и т. п. Он лишается свободы только ради ограждения обществ от зла или ради его исправления. Ради того же назначается и наказание.
Если же нет надежды на исправление, то и наказание излишне. Тогда оно было бы местью, что совершенно бессмысленно и лишь может служить для удовлетворения диких и ложных инстинктов человечества.
Впрочем, страх наказания может также удерживать от преступления ещё не впавших в него. Человеческая психика на низах ещё так несовершенна, что нельзя пренебрегать и страхом, как орудием спасения слабых и ограждения невинных. Но страх есть мука для всех и потому лучше, если его совсем не будет. Понемножку угрозы должны из обихода исправления человечества ликвидироваться.
Общества имеют дополнительные законы, которые вызываются общением людей и выгодами этого общения. Мы, конечно, не знаем каковы они. Может быть они для разных обществ, даже одного разряда не окажутся одинаковыми, завися от климата, расы, её развития, обстановки, времени и т. д. Но мы все же сделаем попытку их дать, как материал для размышления, предполагая их одинаковыми для обществ первого разряда. На самом деле эти законы будут вырабатываться верховным советом, хотя проекты, как мы указывали, могут исходить даже от преступников, калек и обществ всех разрядов.
Только проекты не направляются прямо в верховный совет, а прежде – в ближайшее высшее общество, где они или пренебрегаются или посылаются в следующий высший совет, пока не пойдут до верховного.
Конечно, эти законы составляют нечто обязательное для всех первичных обществ. Поэтому естественно, что они и вырабатываются объединяющим началом, т. е. мудрейшими представителями всего человечества.
Подчинение этим законам не есть ещё рабство, так как человеку ещё много остаётся свободы и свободной деятельности, – только без нарушения законов. Цель их лишь ограничить свободу на общую пользу, но не совсем её поглотить. Остаётся ещё много разнообразия и самодеятельности даже для обществ одного разряда. Кроме того, каждый из общества может уйти на отруба и таким образом избавится от подчинения общественным законам.