В Кашине поезд икнул и, чуть подрагивая и недоумевая, отрыгнул некую группу пассажиров, которых тут же принял в свое просторное чрево санаторный автобус. Он засучил колесиками и заскользил по укатанному снежному тракту вдоль заспанных, мерцающих как звезды морозного неба окошек российских деревень.
Чу, приехали.
Осмотрелись: настоящий пахучий, живописный, таинственный бор.
Последний прощальный чай ТОЙ жизни - сутолочной, дерганной и по-городскому свирепой.
В темноте незаметно подкралась и накрыла пушистым крылом тишина тверской земли.
А потом нас оглушил повальный и сладкий сон. *
ПЕРВАЯ ВЕСТОЧКА
Здравствуй, дорогая мама. Теперь я недосягаемо вдали от тебя, но одновременно и рядом - всегда под сердцем.
Оказался здесь, в глубине тверского простора, наверное затем, чтобы не спеша поразмыслить и поговорить со всеми вами, близкими мне людьми отсюда - издалека.
Ну вот, тут же мысли разбежались, как тараканы под светом моего бессонного ночника. Стыдно, конечно, но не смертельно.
Обидно так вот сразу заканчивать это письмо, даже не успев прилично начать. Что ж, прогуляюсь, проветрюсь, глотну этого пьяно-чистого воздуха. И тараканы, вернувшись назад, снова затопают лапками по моему полированному столу.
Здесь - единственная, не по названию смирная речка, и мирно дремлющая, седая тверская земля.
Теперь я вдали от бесконечно суетливой, прогазованной и гремящей пустыми емкостями столицы.
В моей комнате оказался забытый (словно нарочно для меня) детский волчок. Смешно, но запускаю его прямо на письменном столе по десятку раз в день. Философская штукенция. *
ПОСТ-СКРИПТУМ
Сегодня днем повстречалась береза-вдова. Другая березовая половина, с которой она буквально срослась у комля, давно погибла, превратившись в огромный, замшелый пень. А эта, двужильная, все живет.
Жаль, что ты, мама, не видишь этой первозданной природной красоты, ее ошеломляющих красок.
Нежно и крепко тебя обнимаю.
А теперь спать, спать и спать. *
МЕДВЕДИЦА
Открываю глаза. Где я? Что я?
За промытым, незамерзающим (как южное море) окном лениво развалилась и спит под богатым пуховиком речка Медведица. Иногда она огрызается утробными звуками на проезжающих через мост автоизвозчиков. Нехотя ворочается с боку на бок, но не встанет, не станет голодным и злым шатуном.
Она позволяет нам, лилипутам, подкрасться поближе, потрогать снежную простыню (белизны - до боли в глазах) или даже ковырнуть рыбацким буравчиком свою толстенную шкуру. Медведица эта российская добродушна, спокойна и величава. До времени сосредоточенно спит. *
ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ
Посмотрел старую видеозапись и будто снова встретился с повелителем расстроенной и донельзя обшарпанной гитары.
И еще - с его "полочной" песней об апокалиптических всадниках и пулях, выпущенных в людей Судьбою. Это - предельно современная баллада о нас. И еще - об ответственности и сопричастности ко всему происходящему вокруг - тому, что безжалостно терзает нашу роскошную, бедную землю.
Новое откровение и постижение бессмертной души.
Близко видел беспокойные глаза Высоцкого. Подергивание жилки у левого (как бы незрячего) глаза. Бесконечно усталые руки, держащие гитару, словно родничковую воду в горсти.
Действительно, он вошел в наши дома и в наши сердца словно близкий и давний незнакомый-знакомец.
Как будто все предчувствовал и предвидел. *
ДОМ НА СЛЕЗАХ
Шикарный санаторный корпус, построенный за счет средств, недоданных детям и старикам, стоит вот уже семнадцатый год, а все новенький - словно только-только с иголки. Говорят, что весь секрет - в "нестареющем" кирпиче. Дом на слезах.
Правда, строители пока строили и отделывали под орех это компактное чудо, сгноили, довели до гниения и преждевременной смерти соседнюю дачурку - уникальный образчик местного зодчества. Снимем деревянные шляпы с таких же голов и почтим ее память молчанием. Крушить - не строить. *
ЗИМА В ЗЕНИТЕ
Зима недавно перевалила в зенит и теперь, суетясь и причитая, сокрушаясь о близком собственном увядании, несмотря на сочные и румяные щечки "кровь с молоком", нехотя двинулась на встречу с конкуренткой молодкой Весною.
Быстро мерзнущие облачка дыхания - словно колечки курильщиков (конструкции "вешай топор") - зависают над тропкой и с легким звуком опадают за спиной, разбиваясь о встречный нежный ледок тщательно протромбованных дорожек.
Тело предельно устало от наручников и цепей тяжкой зимней одежды и ждет-не-дождется, когда же оно вырвется из рукавов навстречу весеннему солнцу, простудам и хитрому, обманчивому теплу.