— Могу я предположить, что вам знаком свадебный ритуал секты Сааеша?
— Это та самая секта, которая проповедует строжайший матриархат вкупе с отношениями госпожа-раб в семейной паре?
— Да, именно об этой секте я и веду речь. — Сам-то я случайно услышал об этой секте в одном из кабаков. И эта случайность могла сейчас принести мне приз в виде лучшего стрелка во вселенной. — Но вы не ответили, вам знаком их свадебный ритуал?
— Да, конечно, я не мог пройти мимо такой изюминки… — Тут он замолкает. — Но! Позвольте! Капитан Дим! Это же профанация! — Он, кажется, догадался, куда я клоню.
— А я и не спорю. Профанация. Но для отчетности-то подойдет?
— Для отчетности, да вы понимаете, что… — И опять он подвисает, как вычислительный комплекс, решающий задачу, требующую всех ресурсов. — А вы хитры, капитан Дим. Снимаю шляпу. Отчетность Расцажа и Консорциума это воспримет нормально.
Я мысленно потер руки. Бинго!
— То есть вы будете свидетельствовать в том, что в этом походе человек по имени Орс Даст скоропостижно скончался?
— С такой формулировкой я не смогу спорить, ибо она будет верна. Если вы проведете ритуал. И в этом я вам даже помогу!
— Как?
— Я имею сан в двухсот двадцати пяти сектах.
Я чуть с капитанского кресла не свалился, услышав это число.
— И что, даже в секте Сааеша?
— Да.
— Грем. Инспектор. Вы мне никогда до этого не лгали. Зачем начинать? Служителем Сааеша может быть только женщина.
Это все же агрессивно матриархальная секта!
— В любых правилах есть исключения, — ничуть не обижаясь на мои обвинения, говорит следователь. — Так что у меня есть сан, не переживайте.
Да я и не переживаю. А наоборот, радуюсь!
— Одно «но», капитан Дим.
Ой не нравится мне этот взгляд. Впервые вижу на лице Грема ухмылку. Такую ехидную улыбочку, которая обычно предваряет какую-либо гадость!
— Какое «но»?
Опять прежде времени я решил, что дело сделано. Расслабился. И получил удар.
— Я и без того во многом пойду против правил. Нет, формально, конечно, я ничего не нарушу, но духу всех правил вами предлагаемое противоречит в корне! Так что и с моей стороны есть требование.
— Слушаю.
Интересно, что предложит этот непонятный мне ум, заключенный в человеческую оболочку, имя которой Грем ал Ларм?
— Мое условие. Вы находите невесту, согласную на обручение по обряду Слааеша в течение часа!
И смотрит на меня. Нет, по сути, задача невыполнимая. Как он думает, невыполнимая. Представительницы этой секты очень редко встречаются, чтобы вот так найти за час. А я едва сдерживаюсь, чтобы не засмеяться!
— О! Уважаемый инспектор. Если это все ваши требования, то готовьте ритуал. Невеста будет!
— Да? — И увидев в моих глазах полнейшую уверенность, соглашается: — Хорошо, вы меня заинтриговали, а такое бывает редко. Я согласен.
Осталось подготовить свою часть. Уладить нюансы, проверить идею на прочность ее выполнением. А для этого мне пришлось опять идти в каюту, где был заперт Орс Даст. Впрочем, он был последним, о ком я бы волновался во всей затеянной мною авантюре. Ведь он выигрывал больше всех. Даже больше меня. Но я все же предпочел расставить точки над «ё», прежде чем не станет совсем поздно это делать.
Через час все было готово. Свадебную церемонию решили провести в рубке.
Да, не было цветов, букетов, стола праздничного. Обстановка не сказать, что торжественная. Официоз всему действу придавали только Грем да пара кондов, стоящих за его спиной.
— И где ваша невеста? — скалится инспектор, видя, что Джио ведет только одного Орса.
— О! Все просто — вот она! — И хлопаю по приборной панели яхты.
— Капитан! Это не по пр…
— Простите, что перебиваю, господин инспектор. Прежде чем вы мне нагрубите, ответьте на один вопрос. Что первичнее в религии поклонения Слааешу? Душа или тело?
— Душа.
— А чья душа, как считает Орс Даст, заперта в его человеческом теле?
— Нависа. — И тут Грем понимает, как его жестоко обошли на повороте. Но вместо всплеска злости он впервые за все время, что я его знаю, смеется. Смеется искренне, самозабвенно, до слез! Отсмеявшись, он продолжает: — А так как я вам уже говорил, что не могу утверждать, что нависы не обладают душой, то…
И снова смех. Жизнерадостный смех, настолько заразительный, что спадает мое напряжение, и даже у кондов кривятся губы в непривычной для их лиц улыбке.
Грем всхлипнул, как мальчонка, который не может больше смеяться. И вытерев платком выступившие слезы, повернулся ко мне и поклонился в пояс.