— Отойди от края. — Предупреждение прозвучало вовремя. Воздушный поток от подлетающего транспорта мощно ударил в грудь. Это ж на какой скорости он летел? Беззвучно опустилась платформа на очерченный прямоугольник, ограждение мигнуло переливом зеленого света и исчезло. Вот это техника! — Пошли! — Видя мою нерешительность, Лим легонько подталкивает в спину.
— А что, Бид останется охранять порт один?
— Нет, сейчас остальные стражи уже возвращаются в казарму. — Лим явно не желает, чтобы меня кто-то видел в космопорте, кроме капрала. Ничем иным подобную спешку объяснить не могу.
— Нам обязательно лететь на этом?! — Понимаю, что чужая техника наверняка надежна, но слишком хрупка на вид эта конструкция.
— Мне надо вернуться до вечера. Ты знаешь более быстрый способ передвижения? — Откуда мне его знать?
— Нет.
— Тогда заткнись. Грузовой лифт не активирован, значит, транспортер надолго не задержится. Три-четыре минуты, не более.
И опять чувствую какую-то неправильность. Слово «минута» мне понятно, но оно несет несколько иной смысл, другое количество времени, нежели привык.
— У меня совсем плохо с памятью. Расскажи, как измеряют время.
— Сперва сядь. — Показывает пример, опускаясь на пол платформы. — А то собьет с ног, когда полетим. — Если такое говорит человек, закованный в техноброню, лучше последовать совету. — А время измеряют часами.
— Это я понимаю. — Моя беда — неверно сформулированные вопросы. — Меня интересует другое: вот минута — это сколько?
— Минута — это сто секунд. Тебя, наверное, и правда сильно приложило по голове. Ладно прошлое забыть, но элементарные вещи… — Он удивлен, но подозрения в голосе не слышится. Главное — это слово «секунда», оно не вызывает отторжения, похоже, точное совпадение с известным мне.
— А дальше? Сколько минут в часе, сколько часов в сутках? — Надо пользоваться моментом, пока Лим разговорчив.
— В часе сто минут, в сутках десять часов. В неделе десять дней, в месяце десять недель. В году четыре месяца…
— Спасибо, Лим, — вовремя проглатываю слово «понял». — Я вспомнил. А…
— Держись за ограждение. — Увлеченный временными подсчетами, я пропустил появление барьера.
С опаской прикасаюсь ладонями к тому, что кажется пластиком, но не идет из головы то, как этот барьер способен без следа исчезать. На ощупь ограждение вполне соответствует тому, чего ожидаешь по его виду. Прохладное и прочное. Мои попытки его расшатать не приводят ни к чему — как литое, не шелохнется ни на миллиметр, как я ни стараюсь.
— Лим, ты говорил, что транспорт раз в три часа приходит. Почему мы не улетели раньше? — Не может быть, что я провел тут меньше времени, чем три, даже непривычно длинных, часа.
— Предыдущий транспортер был с четвертого завода. Ферма Тука рядом с седьмым, откуда как раз эта платформа.
Я-то думал, он давал мне отоспаться и отдохнуть. Как бы не так, простой расчет и личная выгода. Плавно транспортер отрывается от крыши. Это движение почти незаметно. Нет ни шума двигателей, ни звуков активации каких-либо механизмов. Кажется, в платформе вообще нет движущихся деталей. Насколько же они нас обогнали в техническом плане?
Резкий рывок перегрузки заставляет судорожно вцепиться в ограждение. Два жэ, не меньше! Прячусь за барьером от набегающего воздуха. Разговаривать совершенно невозможно, воздушный поток уносит все слова. А платформа набирает ход. Совершенно нет ощущения, что мы летим. Транспорт идет как по проложенной в воздухе колее на высоте трех десятков метров на землей. Космопорт удаляется с огромной скоростью. Под нами мелькают детали пейзажа, но рассмотреть подробности в полутьме невозможно. Лес, поле, опять лес. Где же хоть какие-то постройки?
Рассвет застает врасплох, слишком он неожиданный. То ли близкий горизонт тому виной, то ли набранная платформой скорость. Местное светило имеет характерный желтый оттенок — один в один Солнце. Прошло не больше десяти минут, одна десятая местного часа (мне надо привыкать к местному измерению времени), как верхушки деревьев сменились распаханными полями. Что-то похожее на пшеницу колосилось на них. Вдали мелькнул одноэтажный бревенчатый домик, рядом пара человеческих фигур на его фоне. Наверное, мне показалось, что эти люди запрягали телегу, слишком уж невероятно подобное предположение для столь технически развитой цивилизации.