— Да. Он мне тоже понравился. А организатора похищения задержали?
— Конечно. Все понесут наказание. Но это наша внутренняя кухня, подробностей тебе знать не надо. Как у тебя дела? Как дома? — поинтересовался Николай.
— Пока всё ничего, — с глубоким вздохом сказала Майя.
— Почему это пока? — улыбнулся Николай.
— Отец скоро вернется с очередного рейса. Первый день он адекватный, всем рад, играет с детьми, гуляет с ними в Лопатинском саду, даже на аттракционы водит. А вот на второй всегда уходит в запой. Будет опять песни петь с утра до вечера, а потом валяться в угаре на полу. А уж какой запах тут стоит! Просто невыносимый! Кажется, вся квартира пропахла. Всё никак не привыкну… — вдруг вырвалось у Майи.
Николай покачал головой.
— Ты так выросла за последние три месяца. Прямо-таки эволюционировала.
Майя засмеялась в ответ. Николай еще немного посидел с ней, они попили вместе чай с шоколадными конфетами, затем он попрощался и ушел. В новой семье Майя действительно сильно изменилась. Как ни странно это звучит, она стала более самостоятельной и решительной, чем была Вера в прошлой жизни. Она гордилась тем, как избавилась от сатанистов — можно сказать, спасла город от компании гопников. Придуманный план побега от похитителей ей тоже придал значимости в собственных глазах. В прошлой жизни она воспитывалась в хорошей семье, у нее было все, что нужно для нормального развития. Она получила прекрасное образование, устроилась на работу, где совершенствовала свои навыки и росла профессионально. Затем познакомилась с молодым человеком из такой же благополучной семьи и родила двоих детей, которым смогла предать всё то, чему ее научили родители. Но никто не учил ее жить с алкоголиком, иметь дело с гопниками, решать конфликтные ситуации с людьми из разных слоев общества. Люди ее круга образовывали своего рода резервацию. Нет, конечно в прошлой жизни ей тоже встречались гопники и алкоголики, но она не вступала с ними в контакт, обходила стороной. Она знала об их существовании, но не общалась. Она бы и нынче так поступила, но жизнь заставила ее взаимодействовать с ними. В каком-то смысле Майя открывала для себя новую сторону мира.
Воодушевленная успехами, Майя запланировала разобраться с проблемой алкоголизма Михаила Ивановича. В ее прежней семье алкоголиков не было, но она знала, что у пьянства всегда есть причина. Человека что-то не устраивает в жизни, он не в силах это исправить и начинает пить. Слышала она также мнение, что в пьянстве мужчины нередко виновата женщина. Отсутствие женщины в жизни мужчины тоже может привести к увлечению алкоголем. У Майиного отца с женой всё было в порядке. Они редко ссорились и делали это больше в ворчливой манере. Было видно, что они любят друг друга. Тогда Майя подумала про работу — вдруг это она вызывает у него такой стресс, что его тянет к бутылке. По рассказам Михаила Валерьяновича было понятно, что быть водителем-дальнобойщиком ему нравилось. Он часто травил байки и рассказывал разные истории про произошедшее с ним и его знакомыми шоферами в рейсах. «Может, он просто устает от этих длительных поездок, волнуется за доставку груза, переживает, что кто-то может напасть, ведь они ночуют в своих машинах на трассах. Что если попробовать его отвлечь по приезду домой? Первый день он пусть гуляет с детьми, а на второй и третий дни чем-то его занять. А там глядишь, может стресс и сам по себе пройдет, и пить ему не захочется. Только чем же его занять? Надо будет посоветоваться с Николаем», — рассуждала Майя.
Одно она решила для себя наверняка — больше никакого модельного агентства. Правы были ее родители из прошлой жизни, когда говорили, что в модельном бизнесе крутятся большие деньги и много мошенников. Иногда можно просто оказаться не в том месте и не в то время и получить море неприятностей. Лучше просто держаться от него подальше. Поэтому никакого модельного агентства!!!
Рыбалка
В эту ночь Майя плохо спала. Она долго ворочалась в постели и всё никак не могла уснуть. Уже под утро ей приснился странный сон. Будто она все еще в том самом деревенском доме, где их удерживали похитители, а вместе с ней бабушка Нюра, которая приютила их в Светлаково. Бабушка заваривала чай на кухне, а Майя, глядя на закрытые окна горницы, решила, что пора бы их раскрыть. Она подошла к одному из окон и каким-то чудесным образом открыла его настежь. Словно оно не было заколочено досками снаружи. В окне она увидела не двор заброшенного дома, а какой-то городской парк. На центральной дороге, посыпанной гравием, стояли резные деревянные скамейки, а по бокам от них росли могучие исполинские сосны, ели, пихты и другие не так часто встречающиеся в природе деревья. Вдали виднелся большой пруд с фонтаном. Вдруг из леса вышла сама она с Николаем. Майе как будто показывали кино с ее участием. Девушка села вместе с Николаем на одну из скамеек. Он обнял ее и стал целовать в шею, а она улыбалась ему в ответ. Майя смутилась увиденному, отошла от окна и пошла к следующему. Окно распахнулось с той же легкостью, но картина там была совсем другая. Она в теле Веры сидела на полу в гостиной в своей петербургской квартире. В комнате стояла наряженная искусственная елка. Еще маленькие Таня с Леней играли рядом с ней в железную дорогу, построенную из детского конструктора. Майя вспомнила, что это был за день, ее сердце сжалось от боли. Она отодвинулась от окна и подошла к следующему. Открыв его, Майя увидела неизвестную ей молодую женщину, одетую в стиле тридцатых годов. Та стояла на перроне какого-то европейского вокзала. Ее голубой шелковый шарфик развивался от порывов ветра, и она все время поправляла его, чтобы он не налетал на ее изящную шляпку. Старинный поезд с деревянными вагонами медленно подъезжал к перрону, стуча колесами по рельсам и гудя. Через несколько минут поезд остановился, и из вагонов стали выходить проводники. Они ставили небольшие лестницы, чтобы пассажиры могли спуститься на перрон. Одним из первых из поезда вышел пожилой мужчина в костюме, в руке он держал саквояж. Молодая женщина, улыбаясь, пошла ему навстречу. Когда они поравнялись, он обнял ее за плечи, а она что-то начала рассказывать ему. Майя перевела взгляд на комнату, в которой находилась: осталось лишь два закрытых окна. Последнее из них было с черной полусгнившей рамой. Она не помнила, чтобы оно находилось в таком плохом состоянии. Подойдя к нему, она попробовала его раскрыть. Для этого ей пришлось приложить усилие: дверцы рассохлись, ручки шатались в разные стороны. Майя поднатужилась, и окно с силой распахнулось. Поток теплого влажного воздуха дунул ей в лицо, и она увидела удивительную картину. В поле какой-то жаркой страны стояла стайка ребятишек. Они собрались вокруг маленькой щупленькой девочки лет десяти с распущенными волнистыми волосами и в оборванном старом платье. В руках она держала лук и натягивала тетиву под громкие скандирования детей. Она целилась в мишень, установленную на пастушьем столбе в десяти метрах от нее. В качестве мишени была ступица колеса от телеги. Девочка выстрелила — и попала точно в самый центр. Дети загоготали радостным ревом. Майя отошла от этого окна и задумалась: «Откуда в этом доме такие разные виды из окон? Разве такое возможно?»