— Как не закрываю? Всё я закрывала, — начала спорить старушка, откладывая вязание и поднимаясь с кресла. — Я вот сейчас милицию вызову. Кто дал вам право ко мне в квартиру заходить?
— А я и есть полиция, — процедил вдруг Николай. — А кто дал вам право закрывать людей в подвале?
— Что вы такое говорите, молодой человек! Не понимаю ничего, — ответила старушка. Она действительно выглядела очень удивленной и напуганной. Старушка смотрела на Николая так, будто видела его в первые в жизни. Она прошлась по комнате, взяла свой мобильный телефон, лежавший на старом выцветавшем от времени секретере. Оглядываясь на Николая, словно боясь, что он выхватит у нее его из рук, позвонила своему сыну, попросив приехать к ней домой как можно быстрее. Из трубки послышался голос мужчины, где он спрашивал, как зовут подошедшего полицейского. Старушка хотела передать вопрос Николаю, но он, опередив ее, ответил — Мамонтов Николай Александрович. Когда старушка окончила телефонный разговор, Николай сурово спросил:
— Где ключи от подвала?
— Так на кухне они. Только я вам не отдам их.
— А вот попробуйте, мне, представителю власти, их не отдать, — резко прикрикнул на старушку Николай, показывая свое удостоверение полицейского и грозно склоняясь над ней.
Старушка задергала головой, как будто у нее начался нервный тик, взяла в руки удостоверение и принялась рассматривать, зачем-то зачитывая написанное вслух. Затем понуро пошла на кухню, а Николай последовал за ней. Прямо над обеденным столом висел ряд крючков. Старушка сняла одиноко висящий металлический ключ и протянула его Николаю.
— А теперь подождем вашего сына, — сухо сказал Николай и уселся без приглашения на стул, добавив. — И хорошо бы еще представителя ЖЭКа вызвать.
Старушка даже обрадовалась такому предложению. Было видно, что присутствие Николая ее пугало. Она пошла звонить какой-то Галине Петровне, прося зайти к ней домой. За те полчаса, которые они просидели вдвоем, Николай рассказал, как она обманным путем заманила его со спутницей в подвал своего дома, а потом закрыла дверь на ключ и ушла. Про подземные путешествия он рассказывать не стал, только упомянул, что выбрались они через подземелье. Также он опустил обстоятельства, при которых они оказались в подъезде ее дома и подъем на крышу. Это вряд ли помогло бы бабушке вспомнить вчерашний вечер, а обвинений в свой адрес он наслушался бы сполна.
Бабушка только ахала и продолжала настаивать на том, что видит его первый раз в жизни и ничего такого не помнит. Выглядело это настолько реалистично, что Николай поверил ей. Представительница ЖЭКа и сын старушки появились в квартире одновременно. Видимо, женщина не рискнула зайти в квартиру одна и решила дождаться родственника бабушки. Мужчина представился Виктором. Николай рассказал, что ключ от подвала он у его матери изъял и давать ей новый запрещает. Затем, он повторил ночную историю, недавно поведанную бабушке, и сказал, что она за свои действия и слова уже не отвечает и представляет угрозу как для себя, так и для окружающих. Дальше он предложил им на выбор: либо они самостоятельно селят ее в дом престарелых, либо он заводит на нее уголовное дело, а дальше суд уже сам решит, сидеть ей за решеткой или селить ее в дом престарелых. Вернее, дело он на нее заведет по любому, но если они предоставят документы о том, что бабушка находится в доме престарелых, то так и быть, дальше хода делу не даст.
На удивление Николая, Виктор слушал его очень внимательно и лишь молча кивал головой. Представительница ЖЭКа была поражена таким ходом событий и стояла выпучив глаза, попеременно переводя взгляд на всех трех участников разговора. Бабушка же затеяла истерику. Она принялась ругаться на Николая, кричать, что все рассказанное им неправда и видит она его впервые, и раз она не помнит, значит, ничего такого и не было. По просьбе Виктора представительница ЖЭКа увела старушку из кухни в комнату, где она продолжала причитать дальше. Оставшись наедине, Виктор сказал Николаю:
— Послушайте, мне очень жаль, что всё так получилось, но моя мать — добрейшая женщина. Да, она всегда была достаточно жесткая, но не жестокая. Я обещаю вам, что маму мы заберем жить к себе домой, и она будет под нашим присмотром.
— Понимаете, Виктор, сегодня она под вашим присмотром, а что будет завтра? Вы все уйдете на работу, а она опять чего-нибудь сотворит. А если на этот раз она детей заманит в подвал?
— Ну что вы такое говорите! — всплеснул руками Виктор.
— Я сегодня ночью просто чудом не погиб! Мне нужны гарантии того, что ваша мать под постоянным присмотром, а вы мне их дать не можете. Мне придется просто довериться вам, а это совсем никуда не годится. Поэтому — только специальное учреждение. Кстати, я готов посодействовать, если надо. Будут проблемы с ее устройством в дом престарелых — обращайтесь, вот вам моя визитка, — сказал Николай, протянув карточку.