– Соэл! Я так ждала, так ждала! Я знала – вы придете! Как я вас…
Она умолкла и отскочила, к некоторой досаде Соэла, желавшего услышать продолжение.
– Идемте, – он протянул к ней руку, – у меня нож, попробуем выцарапать ступени.
Она замотала головой.
– Нет-нет, они сами нас выпустят, когда захотят. Иначе закроют тоннель.
Соэл остановился.
– Кто «они»?
– Хозяева недр.
– Бо-грах? Вы их видели.
– Да, а вы?
Он слегка улыбнулся.
– Не удостоился.
– Не шутите, – строго одернула Лэтэ. – Они очень могущественные.
Она умолкла, прислушиваясь, и Соэл тоже насторожился. Но обеспокоило их, по-видимому, лишь дуновение ветра. Лэтэ продолжала беспокойно оглядываться: разноцветные глаза уже не светились в щелях. Минуту она в страстном ожидании надеялась, что стены разомкнутся, бо-грах отпустят и ее, и Соэла. Но камни оставались неподвижны.
Лэтэ попятилась и села на валун. Навалилась такая усталость, что все стало безразлично. Она плохо танцевала, хозяева недр ничего не поняли и не желают освобождать незваных гостей.
Соэл внимательно осмотрел пещеру, но ничего опасного не заметил. Спросил:
– Так что же могут бо-грах?
– Двигать камни, опускать своды… – ее голос затих.
– Зачем же вы их обеспокоили? Зачем проникли в пещеры?
Лэтэ разом оказалась на ногах.
– Да вот же, вот… – она выхватила из-за пояса скатанный холст, развернула. – Смотрите. Это Юэль, правда же, Юэль?
– Похоже, – немедленно согласился Соэл, – хотя больше напоминает Хэшку. Глаза и волосы, я хочу сказать.
– Хэшку? – залепетала Лэтэ. Снова посмотрела на портрет. – А я думала: Юэль где-то здесь, рядом… Хотела спросить, никого не нашла…
Соэл понимающе кивнул.
– Лэтэ, не волнуйтесь. Ваша сестра прилетала на Фригию…
Договорить Лэтэ не дала, вцепилась в его рукав.
– Прилетала? Когда? Вы ее видели?
– Хэшка и Тройм видели. Успокойтесь. Она вернется, и вы встретитесь.
– Вернется? Откуда? Где она?
– Поговорим об этом наверху, – твердо возразил Соэл. – А сейчас попробуем выбраться.
Они дружно обернулись на легкий шелест, донесшийся из самого дальнего и самого темного угла. Лэтэ попятилась, Соэл, напротив, подался вперед. Но в темноте не вспыхнули разноцветные глаза и не блеснули маслянистые щупальца; поэтому Соэл с Лэтэ направились к ледяной горке.
Навстречу им мигнул огонек фонарика, и капитан Рэн неторопливо прошествовал вниз по ледяной дорожке. Трехгранные шипы оставляли глубокие царапины и выбоины на льду. Капитан выглядел так, будто выбрался из-под небольшого – а может, и большого – завала. Лэтэ рванулась ему навстречу и застыла: из раскрывшихся щелей в стенах хлынули полчища белых змей.
Юэль выбралась из сновидения, будто из лабиринта, где отчаянно плутала всю ночь. Она видела множество лиц, слышала множество голосов, и, придя в себя, с облегчением взирала на слабо светившийся потолок. На маленьком полицейском корабле системы «Иллюзион» не было, и Юэль оглядела ничем не приукрашенную каюту – светло-серые стены, блестящие ручки шкафов, матовую перегородку душевой кабины.
Она вздохнула и прислушалась. Каюта Ильтса была рядом, и Юэль обычно могла различить мысли полицейского. Сейчас он спал мертвым сном, без сновидений. Сразу после выхода из подпространства Ильтс принял двойную дозу снотворного и должен был провести в забытьи не меньше восьми часов.
Девушка посмотрела на светящийся циферблат у изголовья. В запасе оставалось часа два.
Юэль знала, что сделает, решила это еще на Флорентине. Она проберется в катер, высадится на Фригии и предупредит Рэна. А там… пусть капитан сам решает – бежать или встретиться с преследователем лицом к лицу.
Она потянулась, разминая затекшие мышцы, и села на кровати. Разом нахлынули воспоминания о событиях предыдущих дней.
Они с Ильтсом провели восемь суток на орбите Флорентины, дожидаясь сигнала с Фригии. Ильтс больше не отваживался высадиться на родную планету, и Юэль не могла осудить подобное благоразумие, но… Ей упорно снились багрово-лиловые обветренные скалы, и пелена мелкого белого песка, и полыхающие расселины, достигавшие, казалось, центра земли. Она чувствовала их жаркое дыхание, слышала топот крылатых быков, видела ловких наездников, смирявших бешеную силу зверей. И каждую ночь в ее ушах звенел прозрачный голос Оймы.
Юэль знала, что Ильтс видит ее сны – так уж она была устроена, что снами ее мог любоваться каждый – и понимала: подобные грезы для него мучительны. Но она ничего не могла изменить. Только однажды во сне ее промелькнула Лэтэ, но вряд ли Ильтсу это принесло облегчение.