Вместо куртки на Ильтса набросили рубашку – короткую, без рукавов, мешком.
Ильтса подтолкнули вперед, к отверстию желоба. Он сделал шаг… еще один… еще…
На площади воцарилась благоговейная тишина. Тысячи линтийцев застыли в безмолвии, устремив взгляд на жертвенную площадку. Полыхали светильники в руках жрецов. Отчетливо выделялась фигура верховного жреца. Ясно был виден обреченный в жертву. Он стоял на краю воронки. Еще миг, еще шаг, и оскорбление, нанесенное богине, будет смыто кровью нечестивца.
– Пора, – шепнула Юэль.
Звонкий голос взмыл над онемевшей толпой. Это не был вопль отчаяния или рев нетерпения. Высокий голос взвился в черное небо.
Ильтсу показалось: желтая звездочка Флорентины скатилась к нему в ладонь. Он не мог не узнать голос Оймы.
Ойма пела. Песня лилась, не встречая преград. Она проплыла над ветвями деревьев, пронеслась над запрокинутыми головами линтийцев и ударилась о стену храма.
Будто невидимая рука смяла ржавый желоб. Легко скомкала и расплющила, точно фольгу. Жертву некуда было столкнуть.
Грянул крик. Пронзительный крик вырвался из тысяч глоток и стих.
Творилось нечто ужасное.
Высокий женский голос смолк, но вступил другой – рокочущий, будто камнепад, гулкий, точно подземный колокол.
И снова взревела толпа. Линтийцы, расталкивая друг друга, рвались прочь от храма.
Каменное основание медленно уходило под землю. Линтийцы бежали со всех ног, сталкивались, падали, снова вскакивали и мчались, вопя от ужаса.
Громоздкий постамент скрылся под землей, начала погружаться и статуя – до пояса, до груди, до плеч. Взметнулся фонтан земли и укрыл статую до двух квадратных подбородков.
Площадь опустела, обезлюдели и ближайшие улицы. Верховный жрец потерял сознание и отбыл на руках младших жрецов. Об Ильтсе все позабыли.
Нет, не все. Смуглая, черноволосая женщина помогла ему снять белый мешок рубашки, взяла его за руку и повела за собой. Эту женщину он видел во сне, звал в снегу. С ней прощался у желоба.
На плече Оймы сидел Номер Первый. Он выбрался из-под золотисто-алого плаща и сверкал тремя парами глаз.
– Двойная сила тяжести, – объяснил он. – Чем предмет тяжелее, тем быстрее проваливается под землю.
Они шли по темному парку, меж черных деревьев, мимо дурманно благоухавших цветов. Вокруг порхали мотыльки. Ильтс молчал, а Ойма рассказывала о впадине с зеленоватой водой, деревьях, унизанных густо-алыми плодами, и золотистых колосьях.
Она даже не заметила, когда исчезла Юэль.
…Рэн встретил Юэль у дверей башни. Но еще прежде поймал два ярких образа. Увидел мужчину и женщину, стоявших у кромки белых песков. Перед ними простирался мир, иссушенный ветрами и опаленный солнцем. Но двое улыбались, будто открыли цветущий край.
Потом капитан увидел женщину и мужчину, прильнувших к иллюминатору. Десятки безжизненных планет крутились в черной пустоте. Но двое улыбались, будто узрели райские кущи.
Из темноты вынырнула Юэль и, ни слова не говоря, приникла к нему. Лишь через несколько минут к обоим вернулся дар речи.
– Где же?.. – спросил Рэн.
– Идут сюда, но, думаю, появятся нескоро.
Они поднялись наверх. Соэл и Лэтэ уже сидели за столом. Среди цветов виднелись многочисленные лакомства, но от волнения есть не хотелось. Лэтэ пила воду, пахнувшую солнцем и медом. Зубы ее позванивали о край бокала.
– Конечно, Ильтс с Оймой вернутся на Флорентину, – без сомнения заявила Юэль. – Я тоже полечу туда – на время. Пока флорентинцы не научатся разговаривать с бо-грах.
– А потом? – Лэтэ тревожно посмотрела на сестру.
Вместо Юэль ответил капитан Рэн:
– Отправимся в окраинные миры.
– Я не верю, что родители погибли, – объяснила Юэль. – Отказал бортовой компьютер – и они прыгнули в неизвестность. Мы попытаемся…
– Мы их разыщем, – уверенно перебил Рэн.
– О, найдите их, – выдохнула Лэтэ.
Юэль посмотрела на сестру.
– Что станешь делать ты?
Вместо Лэтэ откликнулся Соэл.
– Возвратимся на Землю. Вы щедро подарили Лэтэ свою часть тканей, и она хочет построить театр.
– Театр-корабль, как тот, помнишь? – восторженно проговорила Лэтэ.
Все четверо вообразили сверкающий павильон. Хрустальные люстры извергали потоки огней, сверкали полы и зеркала. Глубокие тени залегали в складках пурпурного занавеса.
– А вы, Соэл? – спросил капитан.
– Послом на Линтии мне уже не бывать, – улыбнулся бывший секретарь. – Но, думаю, ждут другие планеты. На Земле сообщат – куда отправиться.