— Чутьё, — спокойно ответил Шэнь Цяо. — Даже если я потерял память, мои взгляды и суждения всё те же. Будь то шицзунь или шисюн, то, как вы обращались со мной, не было похоже на то отношение, которое применимо к ученику или брату по учению. То же самое и со слугами в запасном особняке: все были так осторожны, боясь выдать что-то, что они не должны раскрывать. Я потерял все свои боевые навыки и являюсь лишь обузой для других, но учитель настоял на том, чтобы послать меня тебе на помощь. Кроме того, моё поражение нанесло немалый ущерб престижу нашего ордена, и всё же за всё это время никто не произнёс ни единого слова на эту тему, даже если причиной стала моя собственная некомпетентность. Всё это просто нелогично.
Видя, что собеседник не отвечает, он продолжил:
— На самом деле, метод, который я использовал, едва ли можно считать блестящим, поскольку я смог обойти только слуг особняка Се. Если бы ты не смотрел свысока на Янь Чживэня и послал бы заранее хотя бы одного человека следить за ним, он не смог бы убежать, даже если бы захотел.
Юй Шэнъянь ответил:
— Совершенно верно. Янь Чживэнь никто в моих глазах, и это правда, что я не обращал на него никакого внимания, что и дало тебе такую возможность. Но знаешь ли ты, каковы будут последствия, если шицзунь когда-нибудь узнает об этом? Ты спас нескольких незнакомцев, которые не имели к тебе никакого отношения, и они даже не знают, что именно с твоей помощью смогли избежать смерти. И даже если бы знали, то всё равно не были бы благодарны. Ну и, стоило ли это того?
Шэнь Цяо покачал головой.
— Стоило или нет, каждый видит это по-своему. У всякого злого проступка есть причина, и у всякого долга свой должник. Вовлечение невинных людей — это не то, что стоит похвалы. Есть некоторые люди и вещи, которые, если я не спасу их или не приму меры, несмотря на имеющуюся возможность, грузом вины будут давить на меня всю оставшуюся жизнь. Что же касается того, знают ли о моём поступке другие и благодарны ли за это, то это уже их собственное дело.
Юй Шэнъянь никогда раньше не встречался с прошлым Шэнь Цяо и не знал, каким он был до того, как получил травмы. С тех пор как проснулся, Шэнь Цяо проводил девять из десяти дней в постели в тяжёлом состоянии. За исключением его лица, в нём не было абсолютно ничего достойного внимания. Несмотря на то, что Юй Шэнъянь никогда не говорил ему резких слов, он, вероятно, в глубине души презирал Шэнь Цяо, поскольку считал, что тот был слишком некомпетентен, чтобы оказаться в подобной ситуации, несмотря на то, что являлся главой даосского ордена с положительными перспективами.
Однако в этот момент мужчина стоял, прислонившись к стене, и его лицо выражало спокойствие и умиротворение, без малейших признаков страха, смутно выдавая присутствие бывшего великого магистра.
Юй Шэнъянь презрительно усмехнулся.
— Ты не можешь даже постоять за себя, откуда у тебя время заботиться о чужих жизнях? Если в твоём сердце действительно так много милосердия и доброты, почему бы тебе не подумать о том, что именно мы спасли тебя в тот день, когда ты потерял все свои боевые навыки, и был брошен на дно ущелья? Твой труп давным-давно окоченел бы в пустынном месте, и вот как ты нам решил отплатить?
Шэнь Цяо вздохнул:
— Я обязуюсь отплатить вам за спасение моей жизни всем, чем только можно, но эти две вещи никак не связаны.
Юй Шэнъянь слегка нахмурился.
Поначалу ему казалось, что порученное задание проще простого. Однако Шэнь Цяо совсем не соответствовал его ожиданиям и, несмотря на амнезию, даже умудрился тайно послать сообщение Янь Чживэню прямо под его носом. Если эта новость дойдёт до учителя, его также сочтут некомпетентным, неспособным выполнить даже такую пустяковую задачу.
Поскольку статус Шэнь Цяо был особенным, он не мог убить его. Единственное, что оставалось, это вернуть его обратно шицзуню, чтобы тот сам с ним разобрался.
Словно почувствовав перемены в его настроении, Шэнь Цяо даже попытался утешить его:
— Не волнуйся. Я всё объясню главе ордена, это не коснётся тебя.
— О себе побеспокойся сначала! — кисло заметил на это Юй Шэнъянь.
Шэнь Цяо только улыбнулся, а затем внезапно спросил:
— Юй-сюн, поскольку я не являюсь учеником ордена Хуаньюэ, могу я узнать, является ли "Шэнь Цяо" моим настоящим именем?
Юй Шэнъянь на мгновение замолчал.
— Да.
— Тогда кем же я был до того, как получил травму? — снова спросил Шэнь Цяо. — Кто-нибудь из моей семьи ещё жив?
На что Юй Шэнъянь ответил:
— Ты можешь лично спросить об этом шицзуня, когда мы вернёмся.
Но они так и не смогли встретиться с Янь Уши по возвращении.
Вскоре после их отбытия в город Е, Янь Уши также покинул особняк. Было сказано, что он отправился в государство Чжоу.
— Шицзунь оставил какие-нибудь наставления перед отъездом? — спросил Юй Шэнъянь у дворецкого, на что ему ответили:
— Мастер хотел, чтобы вы вернулись к занятиям у подножия Полушагового Пика. Что же касается господина Шэнь, то мастер сказал, что если всё пойдёт хорошо во время вашего путешествия, то он сможет оставаться здесь и дальше, дабы восстановить силы. Если же господин Шэнь что-то испортил и принёс вам неприятности в городе Е, то ему придётся уйти отсюда в одиночку. Ему не позволят ничего взять с собой.
Юй Шэнъянь был немного удивлён:
— Шицзунь действительно так наставлял?
Дворецкий одарил его горькой улыбкой:
— Разве такой ничтожный человек, как я, посмел бы притворяться?
Поначалу Юй Шэнъянь беспокоился о том, как объяснить произошедшее, но дело неожиданно закончилось таким разочаровывающим образом.
Он на мгновение задумался, затем подозвал Шэнь Цяо и рассказал ему о послании, которое оставил Янь Уши.
Реакция Шэнь Цяо была совершенно спокойной.
— В конце концов, я действительно принёс тебе неприятности и стал причиной того, что ты не смог выполнить задание главы ордена. То, как глава ордена разрешил этот вопрос, уже можно считать снисхождением.
Юй Шэнъянь достаточно хорошо знал своего учителя, чтобы понимать — отнюдь не снисходительность стояла за этим решением Янь Уши. Вероятно, у того были другие планы.
Шэнь Цяо всё ещё слеп, и ситуация снаружи в последнее время была безумной. Там могло произойти всё что угодно. Если он в итоге будет похищен торговцами «живого товара», и в народе узнают, что глава ордена Сюаньду закончил вот так, пик Сюаньду неминуемо накроет клеймо позора. Как у человека ещё хватит смелости после такого самоутвердиться в мире боевых искусств?
Несмотря на то, что Юй Шэнъянь не вёл дела так безрассудно и своевольно, как его мастер, он всё равно не мог ослушаться его воли только ради Шэнь Цяо.
— Раз так, то тебе следует выдвигаться завтра утром. Отсюда на северо-востоке находится город Е, на юге — Южный Чэнь. Если желаешь отправиться в Цзянькан, то нужно идти в сторону юго-запада, тебя ожидает долгое путешествие. В городе Е ты уже бывал. Несмотря на роскошь и излишества, там часто возникают беспорядки; по пути также много беженцев. Следовательно, если хочешь мирной и стабильной жизни, Южный Чэнь будет лучшим выбором.
Шэнь Цяо кивнул, затем сложил вместе ладони в знак благодарности:
— Спасибо, что рассказал мне, Юй-сюн. Я хочу попросить тебя об одолжении. Надеюсь, ты расскажешь мне, кто я и откуда, чтобы мне было куда пойти.
Юй Шэнъянь равнодушно ответил:
— При таких обстоятельствах «рассказать» или «утаить» больше не имеет значения. Изначально ты был главой ордена Пурпурного дворца на пике Сюаньду. Во время твоего поединка с первоклассным знатоком из Туцзюэ Кунье, ты упал со скалы и был спасён шицзунем. Но я бы не советовал тебе так скоро возвращаться к ним. До этих самых пор я не слышал, чтобы пик Сюаньду посылал людей на поиски тебя.
— Пик Сюаньду... — Шэнь Цяо нахмурился, повторяя невнятно. На его лице появилось отсутствующее выражение.
— Это правда, что наш орден Хуаньюэ является демоническим орденом в глазах общественности, но мы — честные злодеи. Если мы хотим убить, то мы убиваем и не стесняемся говорить об этом, в отличие от некоторых ортодоксальных орденов, чьи деяния разнятся с их заявлениями как Небо и Земля! Однако тебе решать, прислушаться к моим советам или нет. Если ты в конечном счёте потеряешь свою жизнь, не вини меня за то, что я не предупреждал тебя!