Люди из Объединения Люхэ не знали всей правды. Они просто думали, что в этих двух сундуках припрятаны какие-то редкие сокровища. Услышав, что Юнь Фуи всё это время прятала «Стратегию Алого Яна», они были ошарашены и до сих пор не могли прийти в себя.
В тишине противостояния все вовлеченные в это дело были обеспокоены и начеку по отношению друг к другу. Никто не был готов действовать первым.
Мужун Цинь намеревался отобрать книгу силой, но также понимал, что стоит ему напасть, как наставник Сюэтин и Янь Уши обязательно двинутся остановить его.
Находясь в центре событий, Юнь Фуи была очень встревожена, но также на пределе возможностей.
В глубине души она понимала, что, даже если ей удастся пережить сегодняшний вечер, как только новости разойдутся, людей, пожаловавших за сокровищем, станет только больше. В худшем случае сюда потянутся люди из ордена Бися и Института Линьчуань. Можно будет с успехом сказать, что Объединение Люхэ лишится мирных дней.
Она составила в уме план и остановилась на втором варианте, выбрав человека, который казался ей самым надежным среди присутствующих.
— Верно говорят: «Вещи всегда приберегаются для способных людей». Поскольку Объединение Люхэ не обладает достаточными силами, беречь книгу для нас скорее проклятье, чем удача. Я готова отдать «Стратегию Алого Яна» в обмен на мир. Однако должна спросить, готов ли наставник гарантировать безопасность мою и моих подчиненных?
Наставник Сюэтин зачитал имя Будды [3]:
— Заместитель председателя Юнь — человек, следующий принципам. Смеет ли этот старый монах не приложить усилий?
[3] Провозгласить имя Будды: обычно это означает произнесение «Амитабха».
После нескольких минут серьёзных размышлений Юнь Фуи стиснула зубы и достала из одежд маленькую бамбуковую трубку. Ху Янь и Ху Юй не удержались и вытянули шеи, чтобы разглядеть предмет лучше, а Бай Жун и вовсе выпрямилась по струнке. Сложно было поверить, что в этой обыкновенной бамбуковой трубке, что была тоньше женского запястья, на самом деле хранится последняя книга желаемой всеми «Стратегии Алого Яна».
Так как обе руки девушки были перебиты, у Бай Жун не было сил вступать в спор, поэтому она лишь прислонилась к колонне, приготовившись насладиться зрелищем.
Но Мужун Цинь уже тенью метнулся прямо к бамбуковой трубке.
Однако, прежде чем он смог приблизиться к Юнь Фуи, ветер, зародившийся в ладони наставника Сюэтина, устремился к нему, как дуновение бриза, сопровождаемого бесконечными звуками нефритового колокольчика, и каждый звон, казалось, бил прямо в сердце. В ушах Мужун Циня этот звук ничем не отличался от того, что недавно испытала на себе Юнь Фуи. Его шаги внезапно стали тяжелее в тысячу цзиней [4], а грудь сдавило до тошноты.
[4] Цзинь (市斤): китайская единица измерения массы, 1 цзинь = 604,79 г.
Он понимал, что на него действует нефритовый колокол, поэтому просто прикрыл уши и перестал слушать. Но движение его ладоней не прекратилось. Мужун Цинь продолжал тянуться к бамбуковой трубке.
Никто не знал, что задумал Янь Уши, когда он тоже приложил руку к борьбе. Его фигура слегка сменила положение. Он промелькнул за спиной Мужун Циня так быстро, что даже тень цветов не успела шевельнуться от его передвижений.
Янь Уши вытянул руку. Но вместо того, чтобы помешать Мужун Циню перехватить бамбуковую трубку, его целью было остановить наставника Сюэтина.
В мгновение ока они обменялись ходами количеством не менее двух десятков. Не говоря о Чэнь Гуне, который совершенно перестал понимать, что происходит; даже такие молодые таланты, как Ху Янь и Ху Юй, были озадачены.
От одного взгляда на это противостояние у Чэнь Гуна кружилась голова, но он не мог отвести глаз. Как раз в тот момент, когда он был глубоко зачарован происходящим, Шэнь Цяо внезапно потянул его за плечо и прошептал:
— Вставай, уходим!
Обычно, когда Шэнь Цяо произносил одно предложение, Чэнь Гун отвечал ему по меньшей мере тремя. На этот раз он был на редкость покорен. Стиснув зубы, он с трудом поднялся и собрался по-тихому уйти.
Однако стоило ему встать, как Чэнь Гун почувствовал мощную силу, поднявшую его за шкирку; в следующую секунду его тело взлетело вверх. Юноша был очень напуган и не мог сдержать воплей. К тому времени, когда Янь Уши подбросил его на крышу, его ноги были так слабы, что он рухнул на колени и чуть не свалился наземь.
С самого начала вечера ему абсолютно не везло. Чэнь Гун начал впадать в отчаяние. Дрожа всем телом, он посмотрел вниз и увидел ещё одного человека рядом с Янь Уши.
Шэнь Цяо тоже подняли на крышу.
В руке у него даже была бамбуковая трубка — то, что ему навязал Янь Уши, и то, с чем он не хотел иметь дело, но не мог выбросить. Мужчина выглядел озадаченным и беспомощным.
— Мы всего лишь две незначительные личности, которые случайно остались здесь на ночь и не связаны с делами мира боевых искусств. Каждый долг имеет своего должника. Прошу, глава ордена Янь, не шутите так над нами.
Янь Уши улыбнулся и ответил:
— Как можно называть это шуткой? Я даю тебе огромное преимущество. То, чего желает каждый в этом мире, находится сейчас в твоих руках. Разве ты не чувствуешь себя хоть немного счастливым?
Никто не ожидал, что Янь Уши ввяжется в драку только для того, чтобы отдать бамбуковую трубку двум бездарям, которые случайно оказались рядом. На мгновение все присутствующие уставились на Шэнь Цяо горящими глазами, желая прожечь в нем дыру.
Наставник Сюэтин нахмурился:
— Зачем главе ордена Янь понадобилось вовлекать в это дело посторонних людей?
Янь Уши небрежно потеребил нефритовый аксессуар, привязанный к его одежде.
— Разве все вы не умираете от желания узнать, что там написано? Сражениями мы ничего не достигнем, так почему бы не позволить каждому получить свою долю? Если я прочту содержимое вслух, то некоторые из вас определенно не поверят тому, что я говорю. Прочтёте вы — и уже я буду в сомнениях. Тогда пусть лучше он прочтёт. Однако то, как много вы услышите, зависит от вашей же удачи.
Глава 12. Все были потрясены
Всем давно было известно, что в делах Янь Уши весьма своенравен и непредсказуем [1]. На самом деле, услышав его речь, в глубине души Бай Жун испытала радость.
[1] 不按牌理出牌 (bù ànpáilǐ chūpái) — действовать не по общепринятым правилам.
Этой ночью, кроме неё одной, из ордена Хэхуань никого больше не было. В присутствии наставника Сюэтина, Янь Уши и прочих, она упустила шанс добыть оставшуюся книгу «Стратегия Алого Яна». Ей не удалось бы это, даже будь она в лучшей форме, а раненой и подавно.
Если они прислушаются к словам Янь Уши, у неё появится возможность запомнить слово-два. Не говоря о собственной выгоде, она хотя бы вернётся не с пустыми руками.
Поразмыслив, девушка пристально посмотрела на бамбуковую трубку в руках Шэнь Цяо, не отводя взгляда ни на дюйм.
Реакция Мужун Циня и остальных была схожей. Только наставник Сюэтин высказался против:
— Глава ордена Янь, этот человек не из мира боевых искусств. Если он сегодня вслух прочтёт эту книгу, то, когда об этом станет широко известно, и другие захотят получить «Стратегию Алого Яна», но не смогут её найти, неизбежно явятся негодяи, которые обратят взор на него. Быть может, вы не убьёте его своими руками, но умрёт он по вашей вине!
— Осёл плешивый, — лениво протянул Янь Уши, — к чему это лицемерие? Ты наверняка прочёл книгу, что хранится в императорском дворце Чжоу, когда ещё звался их Великим Наставником. Кроме того, ты изначально был учеником ордена Тяньтай. И когда предал орден, твой учитель Хуэйвэнь ещё был жив. Судя по тому, как он тебя ценил, ты, очевидно, прочёл и ту, что была в Тяньтай. Прибавь сегодняшнюю, и у тебя на руках уже три из пяти книг. Разве не о таких, как ты, говорят «сначала извлекут выгоду, а после строят из себя жертву [2]»?