Чэнь Гун чувствовал, как горят его уши, и уже был готов согласиться, но тут кто-то крепко, словно тисками, сжал его плечо. Он пришёл в себя и затряс головой быстро, как погремушкой.
— Но я не умею читать!
Шэнь Цяо добавил:
— Вы ищете не тех людей. Он не знает грамоты, а я слеп. Всё, что я сделал прошлой ночью, так это прочёл слово за словом из книги. Я всё забыл сразу после того, как закончил, поэтому, боюсь, мы ничем не сможем вам помочь.
Бай Жун вновь улыбнулась:
— Конечно, не можете вспомнить, ведь вы так нервничаете и встревожены сейчас. Как только пойдёте за мной, я дам время, чтобы вы хорошенько всё обдумали, и, быть может, к тому часу вы уже многое вспомните. Неужели у вас хватит духу отвергнуть такую хорошенькую девушку, как я?
Закончив и не став дожидаться ответа, она протянула к ним руку.
В голове Чэнь Гуна раздался сигнал тревоги. Он уже приготовился бежать, но стоило ему увидеть, как эта тонкая фарфоровая ручка приближается к нему, он растерял все свои силы и только беспомощно наблюдал, как она скользнула по его плечу. Ноги его обмякли, и всё тело, скованное, рухнуло на землю.
— Шимэй [2], ты сегодня в хорошем расположении духа. Снова собираешься кого-то убить? — В тот же миг появилось очень красивое лицо, однако голос его обладателя был совсем как у старика.
[2] 师妹 (shīmèi) — сестрёнка-наставница (вежл. о младшей по возрасту дочери учителя или соученице)
Мужчина спрыгнул со стены и, как пёрышко, легонько опустился на землю. Стоило ему улыбнуться ей, как лицо Бай Жун слегка побледнело.
— Мы редко видимся. Неужто шимэй не рада меня видеть?
Бэй Жун пришлось пока оставить Чэнь Гуна и Шэнь Цяо в покое и сосредоточиться на борьбе с непрошеным гостем.
— О чём толкует шисюн? Я растерялась от радости, вот и не ответила сразу. Давно не виделись.
Хо Сицзин слабо улыбнулся ей. Его взгляд скользнул по Чэнь Гуну и остановился на Шэнь Цяо. Он переменился в лице, проявив интерес к последнему.
— Какой прелестный молодой человек. Раз шимэй всё равно собирается убить его, так почему бы сначала не отдать мне его лицо, а уже потом прикончить?
Бэй Жун незаметно встала между ним и Шэнь Цяо.
— Шисюн, конечно, тот ещё шутник, я и не думала никого убивать. Кстати, что шисюн здесь забыл? Не говори, что преодолел тысячи ли только для того, чтобы поболтать со мной о прошлом?
— Слышал, шимэй несказанно повезло прошлой ночью. Я случайно проходил мимо, вот и заскочил посмотреть, — ответил Хо Сицзин.
— Шисюн задумал поиграть в шарады? Я, кажется, не понимаю, — с притворным удивлением протянула Бай Жун.
Хо Сицзин слегка фыркнул:
— Прошлой ночью Объединение Люхэ объявилось в монастыре на окраине города с оставшейся рукописью «Стратегия Алого Яна», что позднее была уничтожена Янь Уши. В то время ты тоже была там. Слышал, что перед тем, как избавиться от руководства, Янь Уши попросил кого-то прочесть его вслух. Шимэй весьма умна и, полагаю, успела записать его содержание и готова передать учителю, я прав?
Бай Жун высунула язык, как ребёнок, кокетливо изображая гнев.
— Учитывая моё глубокое уважение к учителю, нечто такое, безусловно, необходимо передать непосредственно ему в руки и позволить самому решить, как им распорядиться. Быть такого не может, чтобы шисюн, услышав новости, захотел присвоить мои заслуги себе, верно? Потому что этого я точно не допущу.
— На самом деле, на ум твоему шисюну пришла на редкость хорошая мысль. Почему бы тебе не оставить копию мне на хранение? Тогда сможем вернуться и доложить обо всём учителю вместе. В этом случае, нам не придётся беспокоиться о том, что ты его потеряешь, — сказал Хо Сицзин.
Бай Жун рассмеялась:
— Шисюн, за дурочку меня держишь?
Хо Сицзин рассмеялся в ответ:
— У меня сердце разрывается, ты совсем не доверяешь старшему!
Эта парочка адептов одного ордена всё смеялась и переговаривалась, но на деле, за каждым их словом таились мечи и клинки. Непринуждённо болтая, один выискивал слабости другого.
Бай Жун не осмеливалась ослаблять бдительность ни на долю секунды. Она прекрасно знала, что Шэнь Цяо с Чэнь Гуном успели улизнуть, но была слишком занята, чтобы озаботиться этим. Ей пришлось сосредоточить всё своё внимание на Хо Сицзине из страха, что угодит в расставленные им ловушки прежде, чем осознает это.
Брови Хо Сицзина поползли вверх:
— Те двое ушли. Шимэй не собирается догнать их?
— Думается мне, шисюн намного важнее, — улыбнулась Бай Жун.
Разговор был очень трогательным и нежным, но в глубине души они оба знали, что это совсем не так.
***
Чэнь Гун не знал, как Шэнь Цяо удалось поднять его на ноги и, утащив за собой, сбежать. Шэнь Цяо ничего не видел и даже с палкой натыкался на то и это. У Чэнь Гуна не осталось сил, он мог только направлять Шэнь Цяо сзади. Они пробежали больше часа, пока Чэнь Гун, наконец, не выдохнул:
— …остановись, я больше не могу…
Шэнь Цяо замедлил шаг, выражение его лица по-прежнему оставалось серьёзным, пока он направлялся к ближайшему постоялому двору.
Чэнь Гун поспешил уточнить:
— Мы что, не уходим из города? Давай скорее уберёмся отсюда, чтобы эта коварная девица не смогла нас догнать!
— Тем больше причин для нас оставаться здесь. Они наверняка тоже ждут, что мы покинем город. В нём больше людей, и им будет не так легко нас найти. Давай переночуем здесь, а завтра найдём возможность уйти. В присутствии того человека она какое-то время не будет нас беспокоить, — объяснил Шэнь Цяо.
Они прибыли на постоялый двор и попросили комнату. Чэнь Гун заметил, что Шэнь Цяо, пусть и шёл довольно быстро, выглядел вконец измождённым. Он припомнил, что тело мужчины было намного слабее, чем у него, и как Шэнь Цяо обычно останавливался, чтобы перевести дыхание каждый раз, когда они проходили чуть дальше. Чэнь Гуну было его немного жаль, потому он предложил:
— Сегодня я сплю на полу, а ты можешь занять кровать.
Шэнь Цяо не стал отказываться из вежливости, как делал обычно, ведь он и правда выбился из сил. С тех пор, как Янь Уши влил в его тело внутреннюю ци и заставил напрячь глаза прошлой ночью, он чувствовал слабость с головы до ног. До этого он держался от напряжения, и теперь, как только смог расслабиться, у него тотчас закружилась голова; он был на грани обморока.
Чэнь Гун не скрывал любопытства:
— Они из одного ордена, но почему ведут себя, как враги? Парень тоже странный. Лицо молодое, а голос, как у старика!
— Это потому, что он практикует «Мнимое солнце» [3], — потирая виски, ответил Шэнь Цяо.
[3] Мнимое солнце (偷天换日 tōutiānhuànrì): буквально означает «украсть небо и подменить солнце» (обр. в знач.: смошенничать, жульничать, подменить)
Чэнь Гун поинтересовался:
— Что такое «Мнимое солнце»?
«Название впечатляет», — подумал он.
Шэнь Цяо объяснил:
— Это искусство смены лиц. Они сдирают кожу с лиц других людей и сплавляют со своей собственной, затем используют некие тайные техники, чтобы навечно сохранить красоту и молодость. С любым из этих двоих будет непросто иметь дело. Если бы они ладили друг с другом, нам бы не удалось сегодня спастись.
Чэнь Гун ощутил, как кровь стынет в жилах, и, не удержавшись, вскрикнул:
— Да как в мире может быть что-то настолько жуткое?!
Шэнь Цяо не мог больше заставлять себя бодрствовать и лёг прямо в одежде. Он повернулся на бок, слегка свернувшись калачиком и нахмурив брови на бледном лице — выглядел он почти так, словно доживал последние мгновения.
Когда Чэнь Гун только отправился с Шэнь Цяо в путь, он переживал, что тот свалится с ног в любой момент, но потом привык, видя, что Шэнь Цяо был таким всё время.
Он вдруг что-то вспомнил и спросил:
— Разве ты не говорил, что ничего не помнишь? Откуда ты знаешь, что он практикует искусство смены лиц?
— О, иногда я кое-что припоминаю.
Уголки губ Чэнь Гуна дрогнули.
— Давай спать. Нам завтра рано вставать, — Шэнь Цяо явно не желал продолжать разговор. Он повернулся спиной к Чэнь Гуну.
Юноше не оставалось выбора, кроме как лечь спать.
В ту ночь ему приснился кошмар. В нём его лицо содрали и заменили морщинистым лицом старика. Он не узнавал себя в зеркале. Испытав глубочайший ужас, он, в конце концов, проснулся от шока. Был почти полдень, и кровать опустела.