В этот момент они вдвоем сидели в чайном домике, отдыхали и пили чай. Находившийся неподалеку рабочий услышал их слова и подошел, чтобы вмешаться:
– Боюсь, что такая оживленная атмосфера долго не продлится!
– Что это значит?
– Ну, вы оба должны знать, что все эти поля у подножия горы принадлежат даочжанам горы Сюаньду*. В прошлом чжанцзяо с пониманием относились к нашим трудностям и взимали с нас очень небольшую арендную плату за землю. Мы были так тронуты и благодарны им! Если бы не это, город Сюаньду не был бы таким процветающим, как сейчас. Не знаю, о чем думает этот новый чжанцзяо, но несколько дней назад он вдруг заявил, что хочет поднять арендную плату за этот год – и поднять ой как высоко! Как же нам с этим справиться? Владельцы гостиниц и забегаловок, даже чайных домиков, как наш – все должны платить повышенную аренду. Если так будет продолжаться, кто осмелится заниматься торговлей здесь? Хозяин уже растолковал нам, что после конца этого месяца мы должны собрать вещи и вернуться в свой родной город!
*В древние времена сельчане редко владели собственной землей и платили арендную плату (как долю от урожая или пропорционально тому, сколько земли они арендовали у землевладельцев). В данном случае гора Сюаньду является арендодателем, и, следовательно, чжанцзяо определяет арендные ставки.
– «Этот новый чжанцзяо»? Юй Ай? – спросил Шэнь Цяо.
Работник покачал головой.
– Кажется, его фамилия не Юй. Говорят, он стал чжанцзяо только в прошлом месяце, а раньше был старшим учеником Ци-чжэньжэня.
– Тань?
– Да, да, да! Его фамилия Тань!
Глаза Шэнь Цяо встретились с глазами Бянь Яньмэя.
– Но ведь изначально говорили, что был чжанцзяо Юй... Как же теперь стал чжанцзяо Тань? – Шэнь Цяо не мог подавить десять тысяч волн шока в своем сердце.
– Этот ничтожный человек ничего об этом не знает! – почесал голову работник.
После обмена еще несколькими сплетнями, увидев, что к чаю пришли другие гости, он поспешил поприветствовать их.
Шэнь Цяо медленно наморщил брови.
– Как получилось, что да-шисюн стал чжанцзяо? Где Юй Ай?
– Мы уехали в конце прошлого месяца и прибыли сюда только в начале настоящего. Не исключено, что мы пропустили новость по дороге, поэтому расспросим кого-нибудь позже. Шэнь-даочжан, только не нужно спешить раньше времени. Еще не поздно осведомиться об обстоятельствах до того, как мы поднимемся на гору.
– Да, хорошо.
Если они хотели выяснить, что происходит, им нужно было сначала найти место для ночлега. Гостиницы на почтовых станциях всегда была хорошим местом для получения информации, и Бянь Яньмэй был хорошо знаком с ними. Он привел Шэнь Цяо в скромную гостиницу – не слишком большую и не слишком маленькую, – и сказал ему:
– У всех этих купцов и людей цзянху есть одна характерная особенность: если они не из знатных и богатых семей, они никогда не остановятся в роскошном месте. Скорее, они предпочтут остановиться здесь, где ни особенно хорошо, ни ужасно, поэтому лучше всего обращаться за информацией сюда.
Шэнь Цяо, естественно, не возражал и кивнул головой в знак согласия.
Пурпурный дворец Сюаньду по-прежнему оставался одной из главных даосских сект. С тех пор как Юй Ай объявил об открытии горы, туда постоянно прибывали молодые люди, желающие обучиться боевым искусствам. Предки некоторых из них принадлежали к цзянху, но к нынешнему поколению их положение ухудшилось. Другие слышали множество анекдотов и историй, связанных с боевыми искусствами, и поэтому всей душой стремились к блеску и сверканию холодной стали. Многие из них обладали неплохими способностями и врожденным талантом, но все они, без исключения, были не из влиятельных или богатых семей. В противном случае эти семьи уже устроили бы лучший жизненный путь для своих потомков, и тем не пришлось бы преодолевать тысячи ли в поисках ученичества.
И, как и говорил Бянь Яньмэй, всем им пришлось остановиться в этой средненькой гостинице, которую нельзя было назвать ни особенно хорошей, ни особенно ужасной.
В главном зале на первом этаже было шумно и многолюдно. Бянь и Шэнь вошли внутрь и стали искать место, где можно присесть.
Случилось так, что рядом с ними сидели несколько молодых людей с мечами. Расспрашивать их не было необходимости, так они уже обсуждали последние события цзянху.
– Вы слышали? Глава секты Хуаньюэ отправил Хулугу официальное письмо с вызовом!
Шэнь Цяо хотел было поднять свою чашку, но когда он услышал эти слова, его сердце дрогнуло, а рука замерла на месте.
Автору есть что сказать:
Лао Янь: Неужели вы все думаете, что у этого достопочтенного произошло короткое замыкание в мозгу и он без причины провоцирует Хулугу?
Юй Шэнъянь (почтительно просит наставления): Тогда могу я спросить у учителя, каково его намерение?
Лао Янь: Повеселиться.
Юй Шэнъянь: ...
Глава 117. Самоотверженный влюбленный безумец - глава секты Янь
Люди, никогда не видевшие мастерства Хулугу, возможно, не почувствовали ничего особенного, услышав это заявление. По их мнению, Янь Уши, который был осажден пятью великими мастерами и все же сумел выбраться невредимым, действительно располагал той силой и уверенностью, что позволяла ему бросить вызов Хулугу.
Иначе говоря, когда эти слова были произнесены вслух, они уподобились капле воды, упавшей в кипящий котел с маслом, от которой все вокруг сразу же заволокло дымом, сопровождаемым громким шипением. Один за другим многие люди начали сыпать вопросами, выражая либо удивление, либо сильное волнение.
– Когда это произошло?
– Всего несколько дней назад. Я слышал, что глава Янь послал письмо с официальным вызовом Хулугу, когда тот еще трапезничал. Тот, говорят, был так поражен, что тут же подскочил и чуть не подавился насмерть!
– ...Так говоришь, будто лично это застал. Кто таков этот Хулугу?
– Ты не знаешь, кто такой Хулугу? А о Ци Фэнгэ знаешь?
– Не говори ерунды! Если бы не знал, то с чего бы мне приходить на гору Сюаньду для посвящения в ученики?
– Тогда как ты мог не слышать о Хулугу? Более двадцати лет назад Ци Фэнгэ сразился с этим великим учителем туцзюэ и заставил его дать клятву не ступать на Центральные равнины в течение двадцати лет. Не так давно, во время Собрания испытания Меча, проходившего на горе Цинчэн, Хулугу без труда победил Шэнь Цяо. Многие говорили, что, хотя Дворец Люли не объявлял публично о своем выборе мастера боевых искусств номер один в мире, Хулугу – истинный номер один. Янь Уши, должно быть, не смог с этим смириться, поэтому и бросил вызов!
– Ох, не надо об этом. Я тоже хотел посетить Собрание испытания Меча, но матушка не разрешила – сказала, что это слишком опасно. И эту поездку на гору Сюаньду мне пришлось втайне от нее обсуждать с отцом. Он даже удерживал ее, чтобы я смог сбежать...
Непрекращающаяся болтовня и столкновение мнений постепенно превратились в фоновый шум в ушах Шэнь Цяо. Все его мысли зациклились на одной фразе. Только когда Бянь Яньмэй поднес к его руке чашку, он осознал, что с момента произнесения этих слов не двигался, застыв в той же позе.
– Большое спасибо, – Шэнь Цяо взял чашку. В нее было налито немного бамбукового сока. – Перед отъездом глава Янь говорил тебе об этом?
Спросив это, он ощутил, что вопрос был несколько излишним. Янь Уши всегда вел себя не так, как все ожидали и предсказывали. Даже если бы его родители были живы, они, вероятно, не смогли бы предугадать его поведение, не говоря уже о его учениках.
Кто бы мог подумать, что ответ Бянь Яньмэя будет еще более неожиданным.
– То, что он написал официальное письмо с вызовом, действительно правда.
– Разве он все еще не ранен? – пораженно спросил он.
Бянь Яньмэй на миг задумался.
– Я знаю кое-что об этом деле. Это не просто одна из прихотей учителя. Он ведет себя так, будто спонтанно совершает потрясающий и удивительный подвиг, но в его действиях есть скрытая причина.
– Хотелось бы услышать подробности.
– Я слышал, что на горе Цинчэн Хулугу сразился с тобой.
– Все так. Хулугу вернулся после двадцати лет уединения, и его мастерство стало еще лучше, чем прежде. С моими нынешними навыками боевых искусств, боюсь, мне будет трудно даже свести бой с ним вничью.