– Грем ал Ларм, – официально обращаюсь к следователю Консорциума. – С прискорбием уведомляю вас, что «Цикада» не в состоянии выполнить ваш заказ.
А что поделать, нравится ему, когда я так говорю, он просто млеет от этого официоза.
– Я, конечно, мало понимаю в космических баталиях. – Это, пожалуй, единственная его ахиллесова пята. – Но «Цикада» превосходит флас по всем параметрам, кроме скорости, и я не понимаю, почему эта досадная помеха до сих пор не устранена.
– Увы, но я не могу поразить цель, а дальнейшее преследование чревато попаданием в силки. Я не хочу рисковать. А вы?
– Если вопрос стоит именно в таком ракурсе, то да. Я вас понимаю, капитан Дим. Разумеется, об оплате не может быть и речи.
– Конечно.
А-а-а! Не обговорил я оплату за попытку. Сам виноват.
Приняв решение, прекратил погоню, резко отвернув в сторону с вектора преследования. Только присутствие Грема удержало меня от проявления ярких эмоций. Я чувствовал одновременно обиду и сожаление, облегчение и злость. Но вскоре осталось только последнее – злость, очень быстро переходившая в ярость!
Эта мелочь. Этот огрызок от нормального нависа. Это движки на жопе, а не корабль! Этот гребаный альад! Вместо того чтобы, как любой здравомыслящий разумный, припустить куда подальше от более опасного и мощного преследователя, как только тот потерял к нему интерес, он… Он развернулся и сам пошел в атаку! Нет, я уже понял, что вреда он своей пшикалкой, которая ненамного мощнее бластера у меня на поясе, не причинит, но обидно! Реально обидно и злит! А Джио аж пятнами красными покрылся от злобы. И если прислушаться, он сквозь зубы, шепотом клянет и материт всех чужих и альадов в частности.
А я-то думал еще раз попробовать, как только флас скроется с радаров, подобраться к возможному местоположению шалота. Но теперь этот план накрылся медным тазом. Не полезу я обратно в систему, набитую флибами, с их разведчиком на хвосте. Это глупо. И как ни обидно, но придется удирать от этой мелочи, от этой назойливой «мошки». Совсем удирать – прочь из системы.
Чтобы выйти в мембрану, надо сперва разогнаться в обычном пространстве. По прямой разогнаться. И будь у нас на хвосте противник с орудием помощнее, то ничего из этой затеи не вышло бы. Впервые пожалел, что не оборудовал «Цикаду» задней турелью! Глядеть на фласа, нагло следующего сзади и стреляющего в нас, было невыносимо унизительно! Представьте: какой-то карлик идет за вами, тыкает иголкой вам в филей, а ударить нельзя – на крик он не реагирует, и не поймать этого недомерка! А если задержитесь, то придут друзья этого карлика, но уже не с иголками, а с ломами и начнут в вас тыкать уже ими.
Но все когда-нибудь заканчивается. Даже плохое. Даже унижения. Через несколько минут «Цикада» оставила обычное пространство со всеми его обитателями где-то там, в ином измерении.
– Джио! Принеси бутылку «Горша» и… – Увидел отрицательный жест Грема и продолжил: – И два стакана.
Нет, я не хотел забыться, приняв на грудь несколько порций этого алкогольного напитка, чем-то напоминающего бренди. Но грамм сто мне не помешает, а уж Джио точно, даже врач бы прописал выпить после такого стресса.
Что мне, кстати, понравилось в нанятом мною защитнике, это то, как он вел себя в бою. Не только его профессиональные качества, но и его реакция на происходящее. Он, так же как и я, способен справиться со страхом, и его тоже больше волнует в поражении не боль и возможность гибели, а то, что поражение сопровождается унижением. Пожалуй, мы и правда сработаемся. И надо побольше доверять своему «образу», ведь именно он подсказал мне взять именно Джио в экипаж, а не других претендентов.
– Наливай. – Защитник вернулся быстро. Тут же забулькало спиртное. Нет, Джио не был алкоголиком, но найдите мне наемников, которые отказывались от выпивки?! – Итак. – Приподнял стакан, намекая, что сейчас произнесу, за что же, собственно, будем пить.
Джио, разлив «Горш», аккуратно закрыл бутыль пробкой. Затем приподнял стакан и замер в ожидании.
– Чтобы больше никогда… – придвигаю свой стакан к его, – нас так не унижали!
Видимо, он думал услышать что-то другое: «с первым совместным боем» или «за то, что живы». Сперва он нахмурился, а потом его лицо озарила улыбка-оскал, и он с готовностью придвинул свой стакан к моему.