Мак посмотрел на ребят. Петр снова сидел на полу со скрещенными ногами и с улыбкой рассматривал лица своих приятелей. Он не понимал, почему они так колеблются.
«Если бы дядя был в Праге, тут и мечтать не стоило бы. Он носится со своим «спартачком», как с больным ребенком. Но ведь его нет. А если узнают? Отец меня пристукнет. Он представил себе, как дядя начищает своего «спартачка», чуть ли не целует его в радиатор. На него это так похоже», — подумал Петр.
Петру нравилось ездить на машине. Скорость пробуждала в нем победоносные чувства повелителя материи и времени. Именно во время езды в голову приходили красивые обороты, смелые сравнения, которые…
— Ну так как, ребята? — сказал он ободряюще.
«Все бессмысленно, — упрямо убеждал себя Майкл. — Петру приходит в голову черт знает что, а Мак, как почувствует запах бензина, сходит с ума! Ездить он умеет, в этом я уверен. Но, дьявольщина, ведь это же воровство! А что, если узнают? Меня выгонят из школы, это точно, и прощайте самолеты. Из-за такой глупости».
— Господа, я думаю… — медленно произнес он, но Мак остановил его решительным жестом руки:
— Над этим надо как следует подумать!
«Я не могу оставить ребят на бобах и выставляться на тарахтелке. Поеду в другой раз, а сейчас я должен быть с ними, иначе они скажут, что я дрянь и что боюсь. Здесь дело в маме, чтобы случайно…»
— Ребята, послушайте, водить умею только я…
— Что ты, Мак, перед нами ломаешься, ну, что? — разозлился Майкл.
— Никто ничего не узнает, — успокоил их Петр. — Мама в гараже была вчера, а по воскресеньям она ездит к бабушке. И дядя ничего не узнает.
«Мне следовало бы помолчать. А если мы встретим кого-нибудь знакомого и он расскажет дяде, что видел его машину в воскресенье на Карловарском шоссе? Ну, дядя-то ездит самое большее со скоростью сорок километров, любой велосипедист его обгонит. А Мак так бы приналег, что в ушах засвистело бы…»
— Ребята, вы что, боитесь? — настаивал Петр.
— Майкл боится, — начал Мак.
— Нет, не боюсь, — сказал помрачневший Майкл.
«Ну, если хотите, то боюсь. Но я не дрянь и не подведу компанию. Я докажу, что не боюсь. Да и что, в конце концов, может произойти! Во время войны такие мальчишки, как мы, сражались на фронте и никто не кричал, что они еще дети».
— Едем! — сказал он это громче, чем было нужно.
«Интересно, — подумал Мак. — Если я делаю глупость, мне кажется, будто меня заперли в холодильнике. Из желудка по всему телу расползается страшный холод. То же самое и сейчас… Ну, посмотрим, что скажет Мирка».
— Ребята, мы не должны забывать… — начал Майкл, но его прервала маленькая Андулька. Она ворвалась в комнату вместе с игрушками:
— Смотри, Миша, я сделала куклам юбочки!
Три взрослых мальчика и одна маленькая девочка смотрели друг на друга в растерянности.
Андулька ожидала восторженных похвал.
Оба Михала ждали, когда Петр начнет ругаться.
Петр ждал, когда его начнут жалеть.
— Почему вы меня не хвалите? — удивлялась Андулька.
— Ну и натворила ты! Как тебе пришло в голову взять бумагу без разрешения?
Мак действительно рассердился. Так бы и врезал ей, да что с нее взять?
— Разве она виновата? Петру надо было подальше убрать свои папки, — заступился Майкл за Андульку.
— Папки тоже у меня, я сделала из них ковер… — объяснила Андулька. — Медведю платье было необходимо, ведь он поедет в лагерь. А еще я сделала ласточек, они так здорово летают! Хотите, я их вам подарю?
— Я эту девчонку убью! — выдохнул несчастный Мак.
— Черт побери, Петр, а что же будет с театром поэзии? — испугался Майкл.
— Оставьте вы ее в покое, — сказал Петр, — я все это знаю наизусть. Андулька, юбочки ты сделала отличные, но папки мне верни.
— Я тебе их отдам. Детишки все равно уже уезжают в лагерь, и мне нужно еще посмотреть, не вернулись ли львы из парка. Я им приготовила салфетки… Миша, идем! Я хочу домой!
— Ребята, смотрите, — предложил Майкл, — я — «за», но мы должны все взвесить. Встретимся завтра.
— Идет, — согласился Петр, — я дома выясню ситуацию.
— Ясное дело, завтра на Жасе. Идем, Андулька! — позвал Мак.
Потом ребята слышали, как внизу Андулька вопила, что хочет дождаться львов, что клетка пустая и темная и она хочет посмотреть, как они возвращаются.
Внезапно наступила тишина.
— Наверное, он пообещал ей мороженое, — заметил Майкл. — Пойдем, Петр, поставим пластинки, у меня есть отличные вещи.
СО ВРЕМЕН, КОГДА ОНА БЫЛА СОВСЕМ МАЛЕНЬКОЙ ДЕВОЧКОЙ