В некоторые моменты даже ко мне. Бывали случаи, когда я собирался выйти из дома, отправиться на встречу или просто пройтись по магазинам, а Мирка закрывал дверь и отрезал все возможности для моего «побега» из дома. Когда это случилось впервые, я запаниковал не на шутку. Мне было то ли 22, то ли 23 года. Он закрыл дверь таким образом, что даже я, не самый хилый парень, не смог ее выбить. Он объяснял всё это лишь словами: «так будет лучше». А на следующий день я читал в новостях о том, как мой автобус попал в страшную аварию или как в центре города упал кран. Как раз на той улице, по которой я должен был идти в этот момент.
Мирка спасает меня уже пятьдесят лет моей жизни.
У меня давно появилась жена, которую я люблю, у нас есть дети, которые уже выросли и разъехались, и неизменным остается лишь это существо, выглядящее точно так же, как пятьдесят лет назад.
Для меня это вошло в привычку: видеть Мирку, общаться с ним, когда никого нет рядом, и никому о нем не рассказывать. Кто-то говорит, что тяжело держать тайны, но я этим точно не страдаю. Не знаю, сколько людей еще могут похвастаться такими тайнами.
В общем, скрепляю эти листы и отправляю их на самое дно той же полки. Когда-нибудь я к ним вернусь.
Олег. 100 лет.
Например, спустя пол века.
Очень сложно... Сложно писать. Мысли путаются, на глазах слезы... Это просто прикосновение к прошлому. Ощущение давно ушедших дней. Как будто снова пережил тот страшный пожар или свои детские попытки показать кому-нибудь Мирку. Всё это будто наяву...
Мне сегодня исполнилось сто лет. И впервые я решил напечатать текст на компьютере, а не написать на бумаге. За ручкой надо идти на другой конец города, вряд ли их продают в обычных магазинах.
Мысли разбегаются в стороны, я не знаю, что вам рассказать...
Жена умерла пять лет назад. Умер один ребёнок. Правнуки радуют своими успехами.
Мирка всё так же улыбается своим левым глазом, когда я рассказываю анекдоты, которые он уже слышал лет семьдесят назад.
И в свои сто лет я всё так же ни разу не заболел. Об этой особенности знали лишь мои родственники. До определенного момента.
Не так давно в нашей стране ввели социальную поддержку для людей, преодолевших рубеж 90 лет. На дом приходят социальные работники, медики, психологи и всячески помогают в преодолении старческих болезней, которых обычно в таком возрасте скапливается очень много. А я попросту отшиваю всех этих людей, которые пытаются помочь мне. Но один из работников департамента по социально чему-то там начал играть в детектива. Ему показалось странным, что человек, которому столько лет, ни разу за последние годы не обращался к врачам. Он изучил все поликлиники и нигде не оказалось моих историй болезней, медицинских карточек, ничего. Лишь в некоторых местах он нашел данные о том, что я проходил обследования, что делал я лишь для того, чтобы устроиться на работу.
Итогом его расследования стал часовой фильм. Поверить не могу, государственный служащий снимает фильмы о неболеющих стариках! Но у него это получилось. И о фильме узнали многие. Слишком многие. Почти каждый день мне приходится отгонять репортеров, псевдоученых (потому что настоящие ученые донимают меня звонками и электронными письмами) и всех остальных. Обо мне снимают передачи, говорят по телевизору, пытаются выманить наружу. Я стал некой популярностью.
Однако они не принимают никаких реальных мер, чтобы меня вытащить. Во-первых, им выгодно думать, что есть человек, которого не берут болезни. От этого рождаются сотни телепередач, у газет появляется материал для статей, а ученые на конференциях могут делиться предположениями о том, как это возможно. Если разрушить этот миф, они могут остаться без огромных денег. А во-вторых, мне все-таки 100 лет. Хоть они и идиоты, но они уважают стариков, чему я безмерно благодарен.
Я устал. Устал от них, устал от скуки, которая меня одолевает последнее время. Из-за этой популярностью я не могу работать, хотя полон сил. Эти силы приходится расходовать на работу на своем участке. Иногда мне кажется, что мне уже совершенно ничего не хочется.
С другой стороны, разговоры с Миркой в последнее время стали всё более замечательными. Он рассказывает мне о своем мире, о технологиях, которые человечество никогда не сможет применять, и еще о многом другом. Он знает, что теперь я точно никому не выдам эту информацию.