Кабинет Вострикова выглядел так, будто здесь работал безумный ученый, день и ночь бьющийся над проблемой всего человечества. Возможно, так оно и было.
- Извините за беспорядок, - сказал он, - но уже четыре дня я почти не выхожу отсюда и, кажется, обнаружил кое-что и вправду интересное. Пройдемте же сюда скорее.
Олег остался снаружи, а мы с Катей уже как обезумевшие подбегали к педиатру с надеждой наконец-то узнать, почему наш сын ни разу не заболел за семь лет своей жизни.
- В общем, два дня назад я попытался ввести инфекцию прямо в кровь вашего сына, взятую на анализы. Я пытался так сделать и раньше, но результат был такой же, как если бы это была кровь совершенно любого человека. Все эти «попытки» я перемещал в пробирки и убирал подальше, потому что не находил в них ничего нового. Но позавчера я настолько заработался, что не стал уже переливать зараженную инфекцией кровь в пробирку и убирать. Я не буду перегружать вас излишней информацией, расскажу то, что получилось в самых упрощенных для вас формах. Инфицированная кровь за ночь была обеззаражена, это снова кровь здорового человека. Но при этом клетки инфекции никуда не исчезли, они просто... Покрылись защитной оболочкой. Будто клетки крови вашего сына определили своего противника и закрыли его в непроницаемый кокон. Поймите, я говорю очень простыми словами, чтобы это могли понять вы. На самом деле всё гораздо сложнее, но принцип именно в этом. Инфекция находится в крови, но она отгорожена от всего. Сейчас я пытаюсь понять, как это происходит и, мне кажется, я почти сделал это. Я собираюсь провести еще некоторые эксперименты сегодня, из-за чего и хотел, чтобы вы приехали как можно скорее. Нужно взять немного крови у Олега, соответствующие бумаги я уже сделал, вам остается только...
- К чему это может привести? - оборвал я педиатра.
- Как к чему?.. Это обычная процедура, нужно лишь взять немного крови...
- Максим, не пудри мне мозги, - я чувствовал, как начинаю нервничать, - к чему могут привести эти опыты? Ты хочешь, чтобы у нас отобрали сына и он всю жизнь был подопытным? Я совершенно не согласен на такие перспективы! Мы хотим обычной жизни!
Я уже откровенно кричал, не беря в голову, что Олег может слышать мою ругань из-за двери. В конце концов, меня успокоила Катя. Она объяснила мне, что Востриков пытается нам помочь, что он лишь хочет понять, что всё это не окажется для нашего сына чем-то дурным. Если ребёнок ничем не болеет, не перенес никакой болезни, то его иммунитет в определенный момент может оказаться неподготовленным, и Олег может получить сильные увечья или даже погибнуть. Эти слова отрезвили меня. Я вышел, поговорил с сыном, потом отправился в туалет и окончательно пришел в себя.
Уже вечером нам вновь позвонил педиатр. Он сказал, чтобы мы с Катей срочно приехали в больницу и увиделись с ним. Говорит, что это очень важно.
Мы попросили мать Кати посидеть с Олегом, а сами рванулись к Вострикову. В машине стояла гнетущая тишина, мы с женой были погружены в собственные мысли, которые никак не увязывались одна с другой.
Уже через пятнадцать минут езды мы были на месте. Пересекли дорожку к больнице, холл, поднялись на лифте. Открыли кабинет Вострикова.
Крик Кати раздался на всё отделение. У меня в горле застряла паника, словно кто-то буквально запихал мне в глотку все мои страхи. Перед нами лежало бездыханное тело педиатра. Ни о каких реанимационных предприятиях не могло быть и речи, его голова прострелена насквозь.
Именно после этого происшествия я решил записать дневник. Мне нужно было излить душу, иначе я бы и дальше дрожал всем телом по ночам.
Убийства - это не сверхъестественные промыслы, они случаются, а в нашем мире всё чаще. Это страшно, но когда это происходит с кем-то из тех, кого ты знал, то страх сковывает тебя с макушки до пяток. Ты думаешь, что смерть подкралась к тебе настолько близко, что буквально обдает ледяным дыханием в затылок. А потом ты вспоминаешь, что она точно так же дышит в затылок твоего сына и твоей жены, и ты начинаешь трястись в диком ознобе.
Дело об убийстве педиатра не прогремело на весь город. На удивление, об этом написали всего несколько раз, но дальше ни один из репортеров не стал развивать эту тему. Молчали даже социальные сети, которые обычно разрывались от мыслей на любой счет.
Известно только, что врача убили примерно за десять минут до нашего прихода. В больнице есть камеры видеонаблюдения, но они расположены в главном холле и на улице. В указанный период в больницу пришло такое количество людей, что отследить каждого - непосильная для полиции задача. Как оказалось, никто даже не слышал выстрела. Медсестра педиатрического отделения, студентка медицинского университета, подрабатывающая в больнице, находилась всё это время в соседнем кабинете. Она прибежала, когда услышала наши с Катей крики.