И тут вижу, как среди собравшуюся толпу ко мне протискивается Бриа.
Очень рад ее видеть, тем более, что с первого взгляда понимаю: передо мною не непись. Сложно сказать, как я наловчился это определять – по выражению лица, что ли? И тем не менее, определяю.
– Привет, – радуюсь я ее приходу, – решили все же составить мне компанию?
– Капитан, – говорит она вместо приветствия, – у нас проблема!
– В чем дело? – спрашиваю я.
– Сарги оскорблены из‑за запуска проекта зогг, и настолько сильно, что угрожают вывести свои фонды со станции!
– Чего? – не понимаю я.
– Они заявляют, что это неуважение к ним и нарушение их художественного видения!
Последние слова Бриа тонут в сигнале гонга: Абдуркан Рахман объявляет начало конкурса.
М‑да, ни минутки свободной!
Деньги
Счет станции: 198 443 кредита
Личный счет: 120 305 кредитов
Характеристики капитана:
Репутация – 4653
Харизма – 140 (Компетентный Лидер)
Дипломатичность – 230
Предприимчивость – 140
Глава 22 (без правок)
Оказывается, когда капсулы с личинками зогг обжигают молниями, это очень красиво.
Самих выстрелов плазмы не видно: они слишком тонкие и неяркие на таком расстоянии, да и смотрим мы под неудачным углом. Ведь платформа расположена на самой станции, а видом на газовый гигант я сейчас любуюсь из окна рубки управления.
А вот когда в атмосфере начинается обещанная цепная реакция, и в ней разворачиваются диковинно‑хищные паутины молний – вот это зрелище для художников.
Поскольку эти молнии тянутся в глубь атмосферы планеты на много километров и пронизывают несколько слоев разных газов, они вспыхивают разными цветами. Лиловым, алым, даже слепяще‑белым, который привычен нам на Земле. Не знаю уж, то ли там есть кислород в составе атмосферы, то ли какой‑то другой газ дает ту же расцветку.
Как бы то ни было, вид открывается потрясающий. Особенно с учетом того, что среднее кольцо нашего «Сатурна», преобразованное саргами, тоже вспыхивает и переливается. В результате планета похожа на гигантскую елочную игрушку – если бы елочные игрушки насчитывали миллиарды километров в диаметре.
– Великолепно, – выдыхает Нирс Раал, стоящий рядом со мной.
Гляжу на него с любопытством: да, я уже понял, что у него есть чувство прекрасного, но все же меня до сих пор удивляет его демонстрация.
– Именно в этом наша проблема, – сообщает Бриа.
Теперь она выглядит спокойнее и суше. Безусловно, это моя, живая Бриа – но сейчас она не расположена к неформальному общению, это чувствуется.
– Что это слишком красиво? – удивляется Нирс.
– Именно, – говорит она. – Саргов возмущает нарушение их художественного замысла. По их интерпретации нашего договора, если вы уж отдали им права на видовое преображение космического пространства, то не имели права отдавать их кому‑то другому.
– Но ведь речь не шла о видовом преображении, – хмурюсь я. – Это непреднамеренный эффект.
– Сарги считают, что вы должны были этот эффект предвидеть, – пожимает плечами Бриа.
– Глупость какая‑то, – дергает лицом Нирс. – Предположим, кому‑то нравится то, как выглядит дым из заводских труб на фоне неба. Будет ли он требовать, чтобы завод объявили объектом культуры и заставили дымить сутками напролет?
– Поразительно! – Бриа смотрит на него заинтересованно. – У вас еще остались дымящие заводы?
– Наши планеты прекрасны и удивительны, несть числа их чудесам, – тон Нирса балансирует между сарказмом и искренней гордостью за миры Превосходных.
– Ладно, – говорю я. – Чего хотят сарги? Переговоров?
– Да, представители их диаспоры уже в вашем конференц‑зале, – сообщает Бриа. – Полны возмущения. Я просто подумала, что вы захотите взять эту передышку.
– Еще как захочу, – подтверждаю я. – В правильном направлении мыслите.
Вызываю основной станционный канал, на котором в прямом эфире транслируется соревнование поваров. Абдуркан Рахман как раз вкратце рассказывает об истории межпланетных взаимодействий, камера скользит по зрителям – половина смеется, у половины лица озадачены. Я слышу обрывок фразы: «Когда одни виды с удовольствием попробовали бы другие виды на вкус, трудно привести вкусы к общему знаменателю…»
Угу, этнограф в своем стиле. Он похож на талантливого шоумена в духе старого британского телевидения, даром что его костюм вызывает в памяти не классические для той среды пиджаки с пулловерами, а широкие воротники и камзолы шекспировских времен. Длинная рожа ему тоже не мешает, скорее даже помогает: она помогает говорить самые броские фразы с абсолютно серьезным лицом. Грустная интонация туда же, в тему.
Талантливо изобразили, в общем.
Прямо жалко, что я не могу пойти туда и полюбоваться на этот театр – такой персонаж пропадает!
Впрочем, как знать. Наверняка непись под именем «Абдуркан Рахман» сейчас отжигает и в мирах других игроков. А может быть, наоборот, не отжигает. Может быть, его образ проработан плохо, и меня как раз за этим выдернули на переговоры с саргами: чтобы не видны были лакуны…
Классический вопрос из дзена, что ли: происходит ли падение дерева в лесу, когда его не видит? Компьютерные игры на этот вопрос отвечают однозначно: нет. Когда игрок при событии не присутствует, оно превращается в перекидывание нулей и единичек где‑то в недрах серверных компьютеров.
В общем, не судьба мне насладиться кулинарным шоу, в подготовку которого я вбухал столько времени и сил. И «живьем» познакомиться с разумным, написавшим столь прельстившие меня комментарии к описанию разумных рас тоже было бы неплохо.
Однако ждет меня совсем другое: разумные жуки, слишком серьезно относящиеся к искусству. Та еще жесть.
– М‑да, – я вздыхаю и позволяю себе на секунду помечтать, как здорово было бы в самом деле оказаться на таком конкурсе. Особенно если бы это была не виртуальность, а реальность, в которой у меня была бы возможность действительно попробовать все блюда, которые готовят конкурсанты… Все эти инопланетные ингредиенты – с ума сойти, если бы они были настоящими. Интересно, удалось бы выявить еще один основной вкус, вроде горького‑сладкого‑кислого‑умами?
– К сожалению, вот теперь нас уже ждут, – сочувственно говорит Бриа.
– Если бы вы меня любили, уладили бы это дело самостоятельно, – вздыхаю я. – Например, кровавым убийством лидеров диаспоры саргов.
– Увы, капитан, – столь же серьезным тоном отвечает Бриа, – я никак не могу в вас влюбиться: у меня слишком развито чувство субординации.
Озадаченно хмыкаю. Надо же, а я‑то решил, что она сегодня далека от своего флиртующего настроения!
Конференц‑зал возле рубки давно уже стал для меня родным и уютным. Если бы мебель тут стояла из Икеи, того и гляди вообразил бы, что и в самом деле провел здесь свое детство!
А вот сарги… нет, не могу сказать, что непривычны. Сэми, Айри и Лари, а также их председатель Гра‑Пок, абсолютно такие же, как и раньше: неотличимые друг от друга, нечто среднее между тараканами и мотыльками, ролики на лапах добавляют сюрреализма. Женская часть этого квартета по‑прежнему говорит хором, на все лады восхваляя правоту председателя, который выступает этаким премьер‑певцом.
Изменилось… качество общения? Нет, настрой.
Сарги начинают переговоры с того, что одна из помощниц председателя сразу катит на меня бочку.
– По вашей вине мы оказались в сложной ситуации, – говорит она. – Наше правительство видит в ваших действиях враждебный акт.
– Если вы не желаете эскалации конфликта, то вы немедленно приостановите проект зогг, – подхватывает вторая.