Глава 23 (без правок)
Наверное, я кому‑то насолил в прошлой жизни. А может, и не в одной.
Как иначе объяснить, что игра мечты периодически оборачивается если не кошмаром, то уж по крайней мере грандиозной – с большой буквы «Г» – фрустрацией?
Что я имею в виду под этим вступлением: мне даже конец кулинарного конкурса не удается застать!
А ведь казалось бы, счастье так близко: только выйди из конференц‑зала – и там буквально две минуты неспешным шагом до той части большого коридора хаба, который мы отгородили под проведение конкурса!
Ну или вообще несколько секунд, если взять капитанский самокат.
Самокат я не взял, но даже если бы не поленился снимать его со стены, это ничего бы не изменило: проблемы начинаются, едва я переступаю порог.
Сперва свет в коридоре яростно мигает, потом начинает мерцать. Ощущение как на школьной дискотеке – было такое модно во времена моего детства. Эффект дезориентации настолько мощный, что именно он навсегда отбил у меня охоту ходить в ночные клубы.
Потом распахиваются неприметные лючки в полу, выпуская роботов‑уборщиков. Однако вместо того, чтобы разбегаться организованными стайками в поисках мусора, как они это делают в ночные часы, роботы начинают беспорядочно метаться по коридору, подворачиваясь под ноги прохожим.
Прохожих, разумеется, хватает: все‑таки центрально кольцо хаба. Некоторые тут же выхватывают личные коммуникаторы и начинают съемку. Я слышу, как один из них наговаривает в микрофон: «…очередные проблемы на печально знаменитой станции «Узел»…»
Вот лицемеры, а! Не далее как сегодня утром я проходил по этому кольцу, проверяя, все ли в порядке перед началом кулинарных соревнований. Ну и, как обычно, остановил нескольких статистов, чтобы проверить, не озвучат ли они мне что‑то серьезное. И никто ничего! Так, мелочи: кто‑то жаловался, что универсальные пайки в транзитной зоне дорогие, кто‑то – что вентиляция не налажена, там душно, тут дует… А так все замечательно, мы всем довольны, как прекрасно гостить на вашей чудесной станции!
Впрочем, если чему и удивляться, так это тому, насколько в игре хорошо запрограммировали двуличие людей.
Едва думаю об этом, в коридоре оживают обычно неприметные двери‑диафрагмы, которые разбивают его на отсеки в случае пожара или других неприятностей. Они показываются из пазов по окружности коридора и начинают медленно смыкаться, а потом так же медленно раздвигаться, как пульсирующие зрачки. Опасности ни для кого это не представляет – даже в самом крайнем положении через оставшуюся дыру пролезет большинство инопланетян. Однако выглядит неприятно. Кроме того, по коридору сразу же становится невозможно ходить. Ну, по крайней мере, быстро ходить. Так‑то перемещаться можно: прямо на моих глазах какой‑то верзила‑Превосходный пытается пролезть через сужающуюся диафрагму, запинается (а вот не надо таскать такие долгополые шмотки) и падает на пол с другой стороны.
Как по сигналу, получаю системное сообщение: «Затруднения на станции привели к снижению вашей репутации на 100 пунктов! Поспешите исправить положение, а не то репутация продолжит снижаться».
Кто бы сомневался, а!
Вскидываю к лицу браслет‑коммуникатор, чтобы вызывать Томирла, но вместо этого вижу вызов от него.
– Капитан, – говорит мой главный инженер, – мне нужно поговорить с вами лично.
– В чем дело? – душа у меня падает в пятки. Не знаю еще, что произошло, но подозреваю что‑то крайне серьезное. – Это связано с той хренью, которая сейчас творится?
– Да, – отвечает Томирл, – именно с ней. Можете добраться до моего кабинета?
Оглядываю коридор: кто‑то споткнулся об одного из роботов‑уборщиков и валяется на полу, держась за поврежденную конечность, перед ближайшей захлопывающейся диафрагмой уже собралась небольшая толпа, поскольку пройти просто так через нее теперь нельзя, да и Превосходный с той стороны злобно ругается на своем языке, не торопясь освобождать проход…
М‑да, все‑таки как много надо, чтобы в налаженном быте воцарился хаос!
– Могу, пожалуй, – говорю я. – Ждите.
Сам же гашу вызов и связываюсь с рубкой, со старшим вахтенным специалистом. Сегодня это Ансули Раго, миловидная инопланетянка с огромными фасетчатыми глазами, ярко‑розовой кожей и чем‑то вроде жабр на шее.
– На ваших контрольных экранах видно, что там происходит? – рявкаю я.
– Нет, капитан, – отвечает девушка, – система контроля станции не работает!
– Переключитесь на резервную, – про себя я ругаю на все лады туповатых неписей, которые не в состоянии усвоить, что устройство станции изменилось и на ней появилась вспомогательная система контроля – та, которую Нор‑Е со своей бригадой внедрили под моим руководством.
Однако Раго меня удивляет.
– Уже сделано, – отвечает она. – С точки зрения резервной системы управления все работает в штатном режиме, поэтому запустить автоматическое исправление неполадок мы не можем.
Ха. Во что же такое мы вляпались на сей раз?
Пока я пытаюсь добраться до логова Томирла, ситуация несколько исправляется: по крайней мере диафрагмы резервных перегородок перестают закрываться и открываться, застряв в полуоткрытом положении. Это, конечно, создает неудобства, потому что через получившиеся пороги приходится пробираться, но нервирует гораздо меньше.
Зато обзорные экраны, расположенные вдоль коридора (обычно они играют роль иллюминаторов), начинают в произвольном порядке включаться и выключаться. Как ни странно, это производит как бы не худшее впечатление. Прохожие начинают метаться; слышу, как кто‑то на повышенных тонах общается по системе ближней связи и требует поменять его билет на другой корабль. Желаю удачи: я давно успел выяснить, что настоящего рейсового сообщения тут нет, космические корабли – это все‑таки не самолеты.
Ситуация больше похожа на морские путешествия века этак семнадцатого‑восемнадцатого: есть компании, которые регулярно отправляют суда определенными маршрутами, и чтобы попасть, куда тебе нужно, нужно поспрашивать и сменить два‑три корабля, порой несколько суток, недель или даже месяцев ожидая в очередном пункте пересадке. Что и позволяет нашей станции функционировать как перевалочному пункту.
К счастью, в полноценную панику все это не перерастает, поэтому путь к Томирлу хоть и занимает у меня больше времени, чем я думал, но в квестовый бег с препятствиями не перерастает. Надо полагать, хоть за это стоит сказать спасибо то ли разработчикам, то ли искину игры. С них бы сталось.
Перед самой целью получаю еще одно системное сообщение: на сей раз с меня сняли пятьдесят очков репутации. Да что б их!
В кабинете Томирла привычно темно и полное ощущение влажности и прели; на сей раз, благодаря капсуле, я даже чувствую соответствующие запахи, пусть не слишком сильные.
А еще там на удивление тихо. Не горят экраны, которые окружают рабочее место моего инженера, никто из подчиненных не общается с ним по коммуникатору – никакой характерной для кризиса суеты.
– Капитан, я вынужден сложить с себя обязанности главного инженера, – серьезным и даже немного пафосным тоном заявляет хозяин кабинета.
Я бы так и сел, если бы тут было, куда садиться. А мебели никакой, даже сам Томирл просто сидит (так и хочется сказать «растет») на полу за низким столиком. Помню, когда ему становилось плохо во время прорастания талесианки, именно на этом столе он и лежал.
– С чего вдруг? – спрашиваю я вместо этого. – И почему именно сейчас? Вы в курсе вообще, что творится на станции?
– Разумеется, – кивает Томирл, – в этом и причина, по которой я собираюсь подать в отставку.
Момент, мягко говоря, неподходящий, но едва я собираюсь открыть рот, чтобы высказаться на этот счет как можно менее экспрессивно, главный инженер скорбным тоном поясняет:
– Боюсь, я просто не могу занимать должность главного инженера в ситуации, когда мое правительство саботирует работу станции.
Желание сесть становится прямо нестерпимым. Плюнув на условности, я так и делаю, устраиваясь на полу напротив Томирла.