Тощий шагнул вперед и обратился к Энрике: – Вы – доктор Энрике Боргос?
Энрике встрепенулся при звуках эскобарского акцента, несомненно первом дыхании родного дома за время его долгого, одинокого изгнания среди барраярцев. – Да?
Худой мужчина радостным жестом воздел ту руку, которая не была занята папкой. – Наконец-то!
Энрике улыбнулся с застенчивым пылом. – О, вы слышали о моей работе? Вы случайно не… инвесторы?
– Вряд ли, – Тощий мужчина свирепо усмехнулся. – Я – судебный пристав офицер Оскар Густиоз – а это мой помощник, сержант Муно. Доктор Боргос… – Густиоз официально положил руку на плечо Энрике, – вы арестованы согласно ордеру Планетарных Кортесов Эскобара за мошенничество, хищение в особо крупных размерах, неявку в суд и конфискацию предоставленного залога.
– Но, – залопотал Энрике, – это же Барраяр! Здесь вы меня не можете арестовать!
– О, еще как могу, – мрачно произнес Густиоз. Он плюхнул папку с кармашками на лабораторный табурет, с которого только что встала Марсия, и щелкнув замком, открыл. – Здесь у меня имеются, по порядку – официальный ордер на арест, выданный Кортесами… – начал он перелистывать бумаги, все покрытые печатями, со следами сгибов и нацарапанными вручную резолюциями, – предварительное согласие на экстрадицию, данное барраярским посольством на Эскобаре; три приложенных к нему дополнительных прошения, все три одобрены; окончательное согласие Имперской Канцелярии в Форбарр-Султане… предварительный и окончательный ордер из Окружного Офиса графства Форбарра… восемнадцать отдельных разрешений на перевозку заключенного через барраярские имперские скачковые станции отсюда и до дому… и, наконец, самое последнее – но не самое малое! – лицензия из Муниципальной Охраны Форбарр-Султаны, подписанная лично лордом Форбонном. Мне потребовалось больше месяца, чтобы проложить себе путь через все эти бюрократические препоны, и я и часу больше не потрачу на этот отсталый мир. Можете взять с собой одну сумку с вещами, доктор Боргос.
– Но, – закричала Карин, – Марк же заплатил за Энрике заклад! Мы его выкупили его – и он теперь наш!
– Конфискация залога не ликвидирует уголовные обвинения, мисс, – сухо проинформировал ее эскобарский пристав. – Она их отягощает.
– Но… почему вы арестовываете Энрике, а не Марка? – спросила Марсия, поставленная всем этим в тупик. Она не сводила глаз со стопки бумаг.
– Не подавай им такой мысли, – сквозь зубы шикнула Карин.
– Если вы, мисс, говорите об опасном сумасшедшем, известном как лорд Марк Пьер Форкосиган, – я пробовал. Поверьте мне, я пытался. Я потратил полторы недели в попытках получить такой документ. У него Дипломатический иммунитет класса III, защищающий его практически от всего, за исключением предумышленного убийства. К тому же я обнаружил, что стоит мне только правильно произнести его фамилию, и это воздвигает чертову каменную стену тупости между мной и любым барраярским клерком, секретарем, посольским офицером или чиновником, с каким я имею дело. Какое-то время я думал, что сойду с ума. Но в конце концов смирился с безнадежностью.
– И лекарства тоже помогли, я полагаю, сэр, – дружески заметил Муно. Густиоз сердито на него глянул.
– Но вы от меня не сбежите, – обратился тот к Энрике. – Один чемодан. Прямо сейчас.
– Вы не можете вот так, без всякого предупреждения, вломиться сюда и забрать его! – запротестовала Карин.
– Вы хоть представляете, сколько усилий и забот я потратил на гарантию того, чтобы его не предупредили? – вопросил Густиоз.
– Но Энрике нам нужен! Он для нашей новой фирмы все! Он – весь наш исследовательский и внедренческий отдел. Без Энрике не будет никаких жуков, способных питаться барраярской растительностью.
Без Энрике не возникнет никакого производства из жучиного масла – и ее акции не будут стоить ни гроша. Ее летнюю работу, все бурные усилия Марка по организации – все можно будет вылить в канализацию. Никакой прибыли… никакого дохода… никакой взрослой независимости… никаких жарких и изобретательных сексуальных забав с Марком – одни лишь долги, позор и целая куча ее самодовольных родственников, по очереди повторяющих «мы же тебе говорили!»… – Вы не можете его забрать!
– Напротив, мисс, – сказал офицер Густиоз, собирая свою стопку документов, – могу и сделаю это.
– Но что ждет Энрике на Эскобаре? – спросила Марсия.
– Суд, – произнес Густиоз омерзительно довольным тоном, – а дальше, о чем я искренне молюсь, – тюрьма. На долгое, долгое время. Надеюсь, ему зачтут и судебные издержки. Ревизор завопит, когда я предъявлю ему свои дорожные чеки. Это все равно что отпуск, говорила моя начальница. «Вернешься через пару недель», вот что она сказала. А я не видел жену и семью уже два месяца…
– Но это же жутко неэкономно, – возмутилась Марсия. – Зачем запирать его в камере на Эскобаре, когда он может принести реальную пользу человечеству здесь? – Видимо, догадалась Карин, сестра тоже подсчитала, с какой скоростью упадут в цене ее акции.
– Это пусть решают доктор Боргос и его разгневанные кредиторы, – ответил ей Густиоз. – Я лишь выполнил свою работу. Наконец-то.
Энрике выглядел ужасно огорченным. – Но кто позаботится о моих бедных девочках? Вы не понимаете!
Густиоз заколебался и тоном сбитого с толку человека произнес: – В моих ордерах не упомянуто ни о каких иждивенцах, – он в замешательстве поглядел на Карин с Марсией.
Марсия спросила: – И вообще, как вы сюда попали? Как прошли мимо охранника СБ в воротах?
Густиоз помахал своей приведенной в беспорядок папкой. – Страница за страницей. Потребовалось сорок минут.
– Он настаивал на проверке каждой из них, – объяснил сержант Муно.
– А где Пим? – торопливо спросила Марсия горничную.
– Уехал вместе с лордом Форкосиганом, мисс.
– Янковский?
– И он тоже.
– Еще кто-нибудь?
– Все остальные уехали с милордом и миледи.
– Черт! А как начет Ройса?
– Он спит, мисс.
– Сходи за ним, пусть спустится сюда.
– Ему не понравится, что его разбудили не в смену, мисс… – нервно произнесла горничная.
– Позови его!
Медленно и неохотно горничная двинулась к выходу.
– Муно, – произнес Густиоз, который все с большей тревогой наблюдал за этим разговором, – давай! – Он указал на Энрике.
– Да, сэр, – Муно схаатил Энрике за локоть.
Марсия уцепилась за другую руку Энрике. – Нет! Стойте! Вы не можете забрать его!
Густиоз хмуро поглядел вслед уходящей горничной. – Пошли, Муно.
Муно потащил. Марсия потянула в другую сторону. «Ай!», закричал Энрике. Карин схватила первое, что ей подвернулось под руку и могло сойти за оружие – металлический метр, – и закружилась вокруг них. Густиоз сунул свою папку с бумагами под мышку и протянул руку, чтобы оттащить Марсию.
– Быстрей! – завизжала Карин на горничную и попыталась подсечь Муно, сунув металлический метр ему между колен. Вокруг Энрике, словно вокруг оси, кружилась целая толпа, и попытка эта Карин удалась. Муно выпустил Энрике, упавшего на Марсию с Густиозом. В отчаянной попытке удержать равновесие Муно с силой стукнул рукой по краю поддона с жуками, выдвинутого за край лабораторного стола.
Ящик из нержавеющей стали взлетел в воздух. Сто девяносто два обалдевших коричнево-серебистых масляных жука стартовали по неравномерной веерной траектории через всю лабораторию. А так как они обладали аэродинамическими способностями небольшого кирпича, то дождем посыпались вниз на борющихся людей; под ногами захлюпало и захрустело. Ящик одновременно с Муно с лязгом грохнулся об пол. Густиоз, пытаясь прикрыться от неожиданной атаки с воздуха, выпустил папку; документы с разноцветными печатями присоединились в полете к масляным жукам. Энрике взвыл как одержимый. Муно просто заорал, отчаянно скидывая с себя жуков и пытаясь вскарабкаться на лабораторный табурет.
– Полюбуйтесь, что вы натворили! – завопила Карин на эскобарских полицейских. – Вандализм! Нападение! Уничтожение собственности! Уничтожение собственности фор-лорда на самом Барраяре! У вас теперь большие проблемы!