Эта захватывающая пантомима, увы, прервалась, когда со своего места поднялся Рене Форбреттен и занял Спикерский круг. Обитатели галереи вновь переключили свое внимание вниз, на залу Совета. Под жарким взглядом Катерины Майлз выпрямился и попытался принять занятый и деятельный, или по крайней мере внимательный, вид. Он был уверен, что этим не одурачил своего отца, чертовски хорошо понимающего, что в этот момент от обычного голосования не осталось ничего, кроме видимости.
Рене сделал доблестную попытку произнести свою речь целиком, что было непросто после только что случившихся будоражащих событий. Он подчеркнул тот факт, что десять лет верно служил графству, как до того предыдущий граф – его дед; он обратил внимание своих коллег на военную карьеру своего покойного отца и его гибель в сражении за Ступицу Хеджена. Рене с достоинством попросил собравшихся повторно подтвердить его титул и с деланной улыбкой вернулся на свое место.
Снова лорд-протектор принялся выкликать голосующих по списку, и снова Грегор предпочел пропустить, а не воздержаться. На сей раз Майлз сумел уследить за подсчетом. Твердым тоном граф Доно впервые проголосовал от имени Округа Форратьеров.
По сравнению с фиаско Ришара, Сигур добился большего успеха – но недостаточного; Рене набрал тридцать один почти в самом конце переклички. Так оно и осталось. Грегор снова воздержался, сознательно не повлияв на итоговый результат. Граф Формонкриф скорее для проформы высказал свою апелляцию, и, никого этим не удивив, Грегор отказался ее выслушать. Формонкриф с Сигуром – чей вид, ко всеобщему удивлению, выражал облегчение, – приняли поражение куда достойнее, нежели Ришар, подойдя к Рене пожать ему руку. Рене снова вышел в Круг, поблагодарил своих коллег и вернул слово лорду-протектору. Лорд-протектор стукнул своей пикой по дощечке и объявил заседание закрытым. Зала и галерея вдруг превратились в водоворот гула и движения.
Майлз лишь потому сдержался и не рванулся на галерею, перепрыгивая через столы и скамьи и карабкаясь по спинам своих столпившихся коллег, что теплая компания наверху уже встала со своих мест и направилась к лестнице у задних дверей. Уж наверное, он может положиться на мать с отцом, что те приведут Катерину к нему сюда, вниз? Все равно он обнаружил, что зажат в толпе графов, бомбардирующих его градом поздравлений, замечаний и шуточек. Он их едва слышал, автоматически отвечая всем Спасибо… спасибо, иногда совершенно невпопад со сказанным на самом деле.
Наконец он услышал, как отец окликнул его по имени. Майлз повернул голову; вокруг вице-короля была такая аура, что толпа, казалось, сама таяла перед ним. Катерина, эскортируемая с обеих сторон столь внушительными персонами, робко вглядывалась в скопище одетых в мундиры людей. Майлз шагнул к ней и крепко, до боли, схватил ее за руки, испытующе вглядываясь в лицо – это правда, это на самом деле?
Она улыбалась ему в ответ, глупо и прекрасно, Да, о да.
– Подсадить тебя? – предложил Айвен.
– Заткнись, Айвен, – бросил Майлз через плечо. Он огляделся в поисках ближайшей скамьи. – Ты не против? – шепнул он ей.
– По-моему, таков обычай…
Его усмешка расплылась еще шире, он запрыгнул на скамью, заключил Катерину в объятия и одарил ее вопиюще собственническим поцелуем. Она обняла его в ответ, так же крепко, чуть дрожа.
– Мне – мое. Да, – страстно прошептала она ему на ухо.
Он спрыгнул на пол, но ее руки не выпустил.
Никки, чьи глаза были почти на одном уровне с глазами Майлза, испытующе на него посмотрел. – Вы сделаете мою маму счастливой, да?
– Я буду очень стараться, Никки, – он с искренней серьезностью кивнул Никки. Тот важно кивнул в ответ, словно произнося Договорились.
Подоспели Оливия, Тасия и сестры Рене, пробившие себе дорогу сквозь толпу выходивших, чтобы наброситься на Рене и Доно. За ними по пятам, запыхавшись, двигался мужчина в карминно-зеленом графском мундире. На мгновение притормозив, он в смятении оглядел Палату и простонал: – Опоздал!
– Кто это? – шепнула Катерина Майлзу.
– Граф Формюир. Похоже, это заседание он пропустил .
Граф Формюир неуверенно двинулся к своей скамье в дальнем конце залы. Граф Доно с едва заметной улыбкой проводил его взглядом.
Айвен подобрался поближе к Доно и вполголоса проговорил, – Ладно, это я узнать обязан. Как тебе удалось отвлечь Формюира?
– Я? Я тут вообще не при чем. Но уж если ты должен знать, то, думаю, он провел все это утро, восстанавливая мир с графиней.
– Все утро? В его-то возрасте?
– Ну, ей слегка помог один милый бетанский афродизиак. Думаю, он может продлить период внимания мужчины на часы. И к тому же никаких гадких побочных эффектов. Теперь ты делаешься постарше, Айвен, и мог бы захотеть его попробовать.
– А еще есть?
– Не у меня. Поговори с Хельгой Формюир.
Майлз повернулся к Хьюго и Василию, как щитом прикрываясь слегка застывшей улыбкой. Катерина крепче вцепилась в его руку, он ответил ей успокаивающим пожатием. – Доброе утро, господа. Рад, что вы смогли попасть на это историческое заседание Совета. Не соблаговолите ли присоединиться к нам за обедом в особняке Форкосиганов? Уверен, нам есть что обсудить в более конфиденциальной обстановке.
Похоже, Василий был близок к состоянию хронического ступора, но ему удалось кивнуть и пробормотать «спасибо». Поглядев, как крепко Майлз с Катериной держатся за руки, Хьюго со смущенной улыбкой уступил. – Возможно, эта идея неплоха, лорд Форкосиган. Учитывая, что нам предстоит, гм, породниться. Думаю, эту помолвку скрепило своим присутствием достаточно свидетелей…
Майлз прижал руку Катерины к своей, накрыв ее ладонью. – Вот и я на это надеюсь.
К их группе пробился лорд-протектор Спикерского Круга: – Майлз. Грегор желает поговорить с вами и с этой леди, пока вы не ушли. – Он с улыбкой поклонился Катерине. – Он говорил что-то про поручение для вас как для Аудитора…
– А-а, – не разжимая своей хватки, Майлз потащил Катерину за собой сквозь редеющую толпу к помосту. Рядом с Грегором стояло несколько человек, улучивших момент, чтобы представить свои дела его императорскому вниманию. Он жестом отослал их и обратился к Майлзу с Катериной, уже спускаясь с возвышения:
– Госпожа Форсуассон, – он кивнул, – как вы полагаете, вам потребуется еще какая-либо помощь, чтобы разобраться с вашими, э–э, семейными проблемами?
Она благодарно улыбнулась. – Нет, сир. Теперь, когда из них исчез этот неуместный политический аспект, то, думаю, мы с Майлзом сумеем справиться сами.
– У меня было такое впечатление. Поздравляю вас обоих, – голос его был торжественнен, но в глазах плясали чертики. – А! – он сделал знак секретарю и взял у него официального вида документ – два листа, исписанные каллиграфическим почерком, все в печатях и штампах. – Вот, Майлз… вижу, Формюир наконец-то тут. Можешь вручить это ему.
Майлз бегло проглядел страницы и усмехнулся. – Как и было решено. С удовольствием, сир.
Грегор адресовал им обоим мгновенную, такую редкую у него улыбку и сбежал от придворных, нырнув обратно в дверь своего личного кабинета.
Майлз разложил страницы по порядку и не спеша направился к столу Формюира.
– Вот кое-что для вас, граф. Мой господин император рассмотрел ваше прошение о подтверждении вашей опеки над всеми вашими прелестными дочерьми. Этим он жалует его вам.
– Ха! – произнес Формюир торжествующе, прямо-таки выхватив документ у Майлза. – Что я говорил! Даже императорским законникам пришлось уступить силе кровных уз, а? Отлично! Отлично!
– Радуйтесь, – улыбнулся Майлз и быстро поволок Катерину прочь.
– Но Майлз, – зашептала она, – значит, Формюир победил? Он может снова запустить свой жуткий конвейер по производству дочерей?