– То есть, вы с ним замышляли, если не считать балконов, почти то же, что и у нас? – резюмировал я.
– Да, почти, – подтвердил Ганнибал, – Разве только до этих ваших башен, куда вы закачиваете воду для напора, Баннон не додумался. Теперь, когда вы мне объяснили принцип, и я его понял, то даже обидно – ведь Баннон, получается, был в двух шагах от этой идеи! Цистерны в толще Бирсы – чем это отличается от ваших башен, если отвлечься от внешней формы? Если бы можно было использовать всю её высоту – её хватило бы для подачи воды на самые верхние этажи свмых высоких инсул. Но об этом не могло быть и речи – на вершине холма размещаются самые главные из наших священных храмов, а под ними – их подземелья. Потеснить их – немыслимо, этого не понял бы никто в городе. Так что мы и не помышляли об этом, а хотели дать напор только на два нихних этажа новых инсул на склонах Бирсы…
– Которые за счёт этого выше всех прочих инсул Карфагена, – ухмыльнулся я, – И если бы вам это удалось, то для большинства из них напора хватило бы на все этажи.
– Да, по расчётам Баннона – где-то на три четверти всех городских инсул, если увеличить цистерны и решить всё-же вопрос с большим акведуком, чтобы воды хватало на весь город. Мы, собственно, так и планировали – всё равно ведь не получалось всех беженцев поселить в одних только этих новых кварталах. Часть, и немалая, неизбежно попадала во временные лагеря за городской чертой, а какая именно – это ведь решал бы я. План был заселить "понабежавшими" для видимости самый первый квартал, а остальных попридержать. Моя агентура тем временем разнесла бы по всему городу слухи о том, как хорошо и удобно живётся в этих новых домах этим "понабежавшим"…
– В то время, как коренные горожане поколениями ютятся в старых домах без этих новых удобств! – я расхохотался, показывая оттопыренный большой палец, – Толпа недовольных граждан бушует на рыночной площади, твои наёмные крикуны нагнетают страсти, а демагоги ловко натравливают возмущённую общественность на благоволящий "понабежавшим" в ущерб коренным горожанам Совет Ста Четырёх!
– Именно! – расхохотался и Циклоп, – И тогда я как суффет города – уже не по своей воле, а под давлением готовой взбунтоваться толпы сограждан – прошу Совет Ста Четырёх рассмотреть план перестройки старых кварталов, и толстосумы, которым самим предложить нечего, принимают его уже без возражений. По нему второй новый квартал на склонах Бирсы заселяется жильцами из старого квартала, который теперь уже можно разобрать, чтобы построить на его месте новый, уже со всеми возможными удобствами. И так – квартал за кварталом…
– После чего встаёт ребром вопрос об улучшении снабжения города водой, и ты продавливаешь через Совет свой акведук и увеличение цистерн точно таким же манером, – я уже не ржу, поскольку въехал сразу и уже отсмеялся, но есть кому хохотать и без меня – наконец-то дошло и до Юльки.
– Ну, вот видишь, почтеннейший, а ты ещё сомневался, важно ли это! – сказала она, когда отсмеялась, – Именно из таких эпизодов и состоит настоящая живая история, которую мы безвозвратно теряем, когда уходят из жизни участники событий. Ты, конечно, прославлен достаточно, чтобы оставить о себе вечную память, но хорошо ли то, что весь мир знает Ганнибала-полководца, половина мира – Ганнибала-политика, но лишь один Карфаген, не считая маленькой и захолустной Вифинии – Ганнибала-градостроителя? И ещё вот о чём я хотела бы тебя попросить. В своих воспоминаниях о войне ты пишешь не только о ближайших сподвижниках, но упоминаешь и многих простых солдат, которых знал. Это придаёт твоей книге живости и полноты описания. Но ведь и в мирной жизни у тебя тоже было множество помощников, без которых ты не сделал бы и половины того, что успел за свой суффетский год. Почему бы тебе не написать поподробнее и о них?
– Юля! Нам от него нужен учебник! – напомнил я ей, – Про градостроительство тебя и Баннон ещё подробнее в Оссонобе просветит.
– Да ладно тебе, Макс! Я теперь и сама за него "рыбу" напишу, а он её только подправит, где я перевру, своими словами отредактирует и подробностей добавит. День, самое большее – два, и у нас будут отредактированные и дополненные малоизвестными подробностями мемуары Ганнибала Того Самого! Это ты с ним с живым пообщался и всё от него самого услыхал, дети – будем надеяться, что тоже успеют, а вот внуки и правнуки смогут уже только прочитать.
– Хорошо, убедила. Но постарайся всё-же, чтобы эти два дня не растянулись на две недели, а уместились хотя бы уж в одну, а то знаю я тебя, – в конце концов, со своей профессиональной колокольни историчка абсолютно права, отдадим ей должное.