Как шторм утих, мы закоординатились и разобрались, куда нас занесло. Ну и плывём мы, значится, на север, дабы на прежний параллельный бразильскому берегу курс примерно выйти, никого не трогаем и никаким первооткрывательским зудом не страдаем. Так бы и проплыли мимо, если бы глазастый наблюдатель с мачты человека за бортом не увидал. Сворачиваем, подплываем – ага, так и есть, сидит чудо потрёпанное – без перьев, но вполне красножопое – верхом на перевёрнутой кверху днищем долблёнке, явно не в силах обратно её перевернуть и воду вычерпать, а отливом его несёт совсем не туда, куда бы ему хотелось, так что повезло незадачливому чингачгуку-мореману, что нам по пути попался. Тот, хоть и не маячили ещё вокруг него плавники не очень-то любящих пресную воду акул, свою незавидную ситуёвину осознать успел уже в цвете и в лицах, так что наше появление в бразильских территориальных водах без соответствующей санкции местного красножопого правительства данного конкретного гойкомитича скорее обрадовало, чем огорчило. Мы приближаемся, а он – всё ещё на своей долблёнке верхом – ладонями грести пытается, разворачивая свой транспорт нам навстречу, да только хреновенько у него это дело выходит – весла-то нормального нет, явно посеял, когда его перевернуло, а ладонями не особо-то потягаешься с океанской волной. В конце концов он и сам въехал, что ну его на хрен, этот сизифов труд, бросил долблёнку и ломанулся к нам вплавь. Протянули ему верёвку, втащили на палубу, а он же ни на одном из нормальных человеческих языков ни бельмеса не понимает, и его тарабарщину никто из наших тоже понять не в состоянии. Ну, есть у нас вообще-то в качестве переводчика уступленный нам Акобалом матрос, метис с Кубы, хорошо владеющий языком кубинских сибонеев и на уровне "моя твоя понимай" – дикарей Малых Антил, но с этим и он объясниться словесно так и не смог, и пришлось нам с ним объясняться знаками. Первым делом, конечно – ага, по инерции мышления – воды ему попить предложили, так он смеялся вместе с нашими мореманами – вода-то ведь за бортом практически пресная. Ну, зато хоть смехом разрядили обстановку и наладили первоначальный контакт.
Кое-как знаками выяснили у этого чуда без перьев, что оно с берега материка, что строго к западу от нас живёт – ну, или жило до сих пор – эта тонкость зависела от его дальнейшей судьбы, которая была всецело в наших руках и которой мы на тот момент ещё не решили. Красножопый, как мы поняли, был с напарником, которого перевернувшей их утлую посудину волной смыло за борт, и с тех пор этот выловленный нами везунчик его не видел. Самого его той волной тоже смыло, но не столь фатально – доплыть до своего опрокинутого плавсредства и взобраться на его днище ему таки удалось. По своей ли воле эти двое бедолаг вышли в море под самый шторм или волей долбодятла-вождя, мы по его знакам не въехали, да и хрен его знает, понял ли он ещё правильно наш вопрос, знаками же и выраженный, но вроде бы, на вынужденное отплытие в порядке бегства или изгнания жестовая исповедь горе-мореплавателя не указывала и на поиск политического убежища как-то не смахивала.
Заинтересовали же нас эти обстоятельства их выхода в море как раз на предмет решения его дальнейшей судьбы. Решения, собственно, тут напрашивалось два. Либо мы его, говоря современным языком, интернируем и везём с собой на Кубу, либо доставляем на родной берег и вручаем там в целости и сохранности соплеменникам. Этот вариант мы и выбрали и теперь разглядываем в трубы берег острова Маражо.
Свои резоны имелись у обоих вариантов. Увезя гойкомитича в Тарквинею, где он научился бы говорить по-турдетански, мы обеспечили бы колонию переводчиком для будущих контактов с его соплеменниками, но переводчиком сомнительной лояльности, если он будет увезён против своего желания. Доставив же его к своим, мы теряли время и рисковали ввести дикарей в нехороший соблазн, чреватый кровавой стычкой, но в случае установления контакта спасённый и возвращённый им соплеменник здорово повышал нам шансы наладить с ними сразу же нормальные отношения. Что же до переводчиков, так с этим же сумели как-то знаками объясниться? Ну и с остальными так же для первого-то раза, а на светлое будущее проблема решаемая. На Доминике ведь девок для Тарквинеи на стекляшки меняли? Ну так и тут сменяем пару-тройку, да посмазливее, а замуж отдадим тем, кто переводчиком стать согласен и язык свежеприобретённой супружницы освоить для этого обязуется, и тогда, если повезёт, так сразу двух или трёх переводчиков колония заимеет. Если нет – ну, должно очень уж сильно не повезти, чтобы прямо все до единой оказались дохлячками и окочурились, так и не успев своих мужиков языку научить, и где гарантия, что этот – не из таких дохляков? Так что вероятность получить в выбранном нами варианте хотя бы одного переводчика, да ещё и своего, лояльного – выше во столько раз, сколько смазливых девок у тутошних дикарей сменяем.