– Мы и до них-то ещё хрен доживём, – хмыкнул я, – Да и нахрена они сдались, если ближайшая АЗС – вот тут, на Тринидаде?
– Ну, не ближайшая, – возразил Серёга, – Если бурить всерьёз, так найдём и на Кубе, хоть и не у самой Тарквинеи, если поверхностный выход нужен вроде этого – тогда за Кубу с полной уверенностью не поручусь, но уж на Ямайке и на Пуэрто-Рико, хоть и не такого размера, конечно, найдутся наверняка. Куски битума разведчикам раздать, чтобы красножопым их показывали, и тогда найдут без проблем.
– А кубинская и ямайская – какого качества?
– Тоже тяжёлые и с серой, как и венесуэльская, но на халяву – сам понимаешь.
– Ага, бери, что дают, и не капризничай, – поддержал Володя.
– И радуйся, что нескоро ещё кончится, – согласился я.
– А кстати, она точно кончается? – заинтересовался спецназер, – А то тут одни пугают, что кончается, а другие – что она всё время новая образуется, и кому верить, хрен их знает. Вот ты, Серёга, чего скажешь?
– Ну, с точки зрения классической теории, по которой меня и учили, нефть таки кончается, – ответил геолог, – Ну, не так, чтобы совсем, но как энергоноситель. Где-нибудь за полярным кругом, да с больших глубин, да ещё и с маломощных пластов на её добычу будет тратиться энергии больше, чем она даст при сжигании, и кому она тогда будет такая нужна? На химическое сырьё для чего-то сверхценного её может и будут ещё добывать, а на топливо – уж точно нет. В этом смысле – да, кончается. Ну, кончалась ТАМ, у нас…
– Так а я, вроде, слыхал, что она из старых пустых уже скважин снова попёрла? Это правда или звиздёж?
– Строго говоря, есть такие факты – в Татарии и в Чечне, например…
– Ага, я как раз про них и слыхал. Так чего, образуется таки новая нефть?
– Ну, этого классическая теория и не отрицает. Образовывалась, образуется и будет образовываться. Вопрос только в том, какими темпами, и сравнимы ли эти темпы с темпами выкачивания. И хотя есть в принципе и другая теория, которая позволяет нефти образовываться быстро и в товарных количествах, но реальная практика ограничивается только вот такими редкими единичными случаями, которые как-то не обнадёживает, так что Паршева и Пономаренко с их страшилками я бы сдавать в макулатуру не спешил.
– А чего это за теория-то такая?
– Так называемая металл-гидридная теория Ларина, по которой основная масса ископаемого топлива образуется абиогенным путём – не из биологической органики, а из углерода и водорода земных недр.
– А это как?
– Ну, по Ларину земное ядро состоит не из железа, а из плотно сжатых гидридов лёгких металлов вроде алюминия и магния с кремнием, то есть их химических соединений с водородом. Он, соответственно, всё время из гидридов высвобождается и улетучивается из ядра в мантию и дальше к земной коре. От этого как раз основную часть вулканических газов составляет водяной пар, а вторая их важная составляющая – углекислый газ, оксид углерода. Углерода, как и кислорода, в земной коре до хрена. А водород – тот, который не окислился до воды ранее – восстанавливает его из углекислого газа, и если где-то на пути к поверхности находятся пустоты – в них образуются месторождения каменного угля, а если водорода гораздо больше, чем нужно на тот уголь, то и углеводородов – жидких и газообразных, то есть нефти и газа. И скорость их образования зависит от интенсивности выделения из земных недр водорода. С точки зрения классической геологии – страшная ересь, но многие факты эта ересь объясняет лучше, чем общепринятая классика.
– Так а чего в ней такого уж еретического-то?
– Да хотя бы и то, что по ней наш шарик расширяется. Суть там в том, что при образовании гидридов атомы металлов теряют электроны внешней оболочки и становятся меньше в объёме, так что гидрид сильно сжимается – от этого как раз плотность гидридов лёгких металлов становится близкой к плотности железа. Ну а при разложении гидрида, что по внешней поверхности ядра и происходит, металл снова захватывает свои внешние электроны и разбухает. В результате масса Земли не увеличивается – ну, если пренебречь мизерной прибавкой от метеоритов и космической пыли – но её объём растёт…