Я пришел, чтобы приготовить ей ужин. Мои кулинарные способности скромны, но вполне пригодны, и мы оба вдоволь наелись жареной в духовке курицей с картофелем и свежим салатом. Кэррин с трудом передвигалась по кухне со своими плечом и ногой, и всеми эти фиксаторами, которые ей приходилось носить, чтобы держать их неподвижными. И ее уже тошнило от еды, которую можно было заказать с доставкой, после того, как она пролежала несколько недель.
Я приходил пару раз в неделю и готовил ей ужин, когда дети Карпентеров могли посидеть с Мэгги.
- К слову о докторах, - ровно произнес я, - что тебе сегодня сказал врач?
- Первый раунд операции прошел хорошо, - сказала она. Она выдохнула и положила голову мне на плечо. Мы сидели на диване у нее в гостиной, раненая нога покоилась на пуфике, который я для нее раздобыл. Она была крохотной штучкой, ростом около пяти, весьма мускулистых, футов. Светлые волосы, чистые, но растрепанные. Трудно держать их порядке, когда ты орудуешь всего одной рукой. Никакого макияжа.
И она выглядела уставшей. Кэррин Мёрфи находила невозможность работать во время выздоровления весьма утомительной.
Она получала ранения из-за меня. Я в них не был повинен, как я продолжал себе твердить, но по итогу, она оказывалась там, где её травмировали, потому что я попросил ее там быть. Можно сколько угодно спорить о свободе воли, причинно-следственных связях и личном выборе, но дело в том, что если бы я не втянул ее в это дело, она, вероятно, сейчас была бы на одной из своих тренировок по боевым искусствам.
- Второй раунд может начаться на следующей неделе, - продолжила она своим профессиональным голосом, бесстрастным, лишенным всяких эмоций и используемым в основном, когда ее что-то очень, очень расстраивало. - Еще три месяца гипсовых повязок и фиксаторов, а потом еще полугодовая терапия, отучающая от обезболивающих, и если все пройдет очень, очень хорошо, он думает, что я смогу ходить без трости. До тех пор, пока мне надо будет делать это очень быстро.
Я нахмурился.
- А как же твои тренировки?
- Повреждения, - сказала она, голос ее был не столько спокойным, сколько... мертвым. - В колене, плече, локте. Они рассчитывают вернуть мне пятьдесят процентов. Основной функции. Не спортивной.
Я вспомнил ее крик, когда Никодимус пнул ее в колено. Жуткий, влажный хруст, когда он спокойно вырвал ее руку из основания, повредив плечо и одновременно чрезмерно растянув локоть. Он сделал это намеренно, причинил столько вреда, столько боли, сколько мог.
- Я больше не смогу быть собой, - прошептала она.
У нее и раньше были травмы, и она оправилась от них.
Но у всего есть свой предел. Она лишь человек.
Мы сидели в тишине, нарушаемой лишь мерным тиканьем старых дедушкиных часов.
- Если есть что-то... - начала она.
Я покачал головой.
- Когда дело касается исцеления, магия не шибко опережает медицину. Наши учатся у ваших. Если только ты не хочешь сделку с дьяволом.
- Нет, - твердо ответила она.
Я кивнул. Больше мне добавить было нечего.
- Мне жаль, - сказал я в завершение.
Она качнула головой.
- Не надо, Я уже плакалась раньше. И буду плакаться потом. Но прямо сейчас я не хочу об этом думать. Давай сменим тему.
Я попытался что-нибудь придумать. Вышло так себе. Поэтому я просто её поцеловал.
- Плохой из тебя рассказчик, Дрезден, - пробормотала она мне в рот. А затем закрыла глаза и присоединилась к поцелую, и всё остальное начало уходить на задний план.
Поцелуи - то, с чем я должен быть осторожен. Секунд через двадцать после того, как её дыхание смешалось с моим, Зимняя мантия начала безумствовать в голой похоти. Проклятая аура силы, данная мне Мэб, позволяла творить невероятные вещи, но барабанный бой секса и насилия, играющий в моих мыслях, никогда не исчезал. Так что через двадцать секунд моё дыхание участилось, а через тридцать мою голову осаждали импульсы Того, Что Делать с Кэррин, а когда прошла минута, я заставил себя вспомнить, что я сильнее, чем думал, и должен быть осторожнее, чтобы не стиснуть руки и не прижать её к себе.
Хотя, если честно, она реагировала почти так же, и у неё не было злобной фейской ауры, на которую можно было бы это списать.
Так что, возможно, это была не мантия. Возможно, это был всего лишь я, что пугало.
Или, возможно, это были всего лишь... мы.
Что вообще-то было удивительной мыслью.
Она запустила пальцы мне в волосы, крепко их сжала и выдохнула:
- Окей. Ты гений переговоров. Это именно то, что мне нужно.
- Ты уве..., - начал было я.