— Чем можем служить?
— Я прошу провести меня к господину Вотану, — ответил Вольф.
Несмотря на то, что приемные часы у главы фирмы уже закончились, клерк услышал такие повелительные ноты в голосе незнакомца, что молча повернулся и, подойдя к дубовой двери, ведущей в кабинет директора, постучал.
Заслышав обычное немецкое разрешение войти, клерк подобострастно скользнул в кабинет и, вернувшись через несколько мгновений, сказал незнакомцу:
— Господин Вотан сейчас выйдет!
По лицу Вольфа скользнула гримаса неудовольствия, но он сразу успокоился и, приветливо улыбнувшись, сказал:
— Я подожду.
Господин Вотан, действительно, заставил себя ждать. Лишь минут через двадцать дверь кабинета медленно открылась и в чертежную вошел пожилой, немного уже обрюзгший человек, ленивым и слегка сонным голосом спросивший:
— С кем имею удовольствие говорить?
Не отвечая на вопрос, незнакомец выпрямился по-военному и, поклонившись, сказал:
— Прошу свидания наедине.
Глаза Вотана расширились, и откуда-то из глубины его зрачков метнулось любопытство. Он побегал взглядом по высокой, незнакомой ему фигуре посетителя, поискал чего-то в его глазах, а потом пожал плечами и уже на ходу небрежно бросил:
— Если вам угодно…
II
Вотан тяжело опустился в свое кресло за большим письменным столом, заваленным различными бумагами и счетами, с целой грудой корреспонденции, приходящей отовсюду. На видном месте красовался портрет принца Генриха Прусского в тяжелой бронзовой раме и с личной размашистой подписью принца, идущей через всю нижнюю часть его портрета.
Указав рукой на кресло, стоявшее напротив, Вотан вскинул глаза на посетителя и сказал:
— Итак — я вас слушаю!
Севший было незнакомец опять поднялся и спокойным, привычным голосом произнес:
— Согласно предписанию германского морского министерства за № 1748 от 22 Марта настоящего года, имею честь явиться в торговый дом «Артиг и Вейс» в качестве управляющего инженерно-техническим отделением фирмы. Фамилия моя — Вольф Карл, капитан флота его императорского величества императора Вильгельма.
При первых словах капитана, старик Вотан поднялся и внимательно слушал.
Когда посетитель окончил, Вотан, не говоря ни слова, протянул ему руку. Вольф вынул бумажник и, достав из него сложенную вчетверо толстую голубоватую бумагу, украшенную сверху черным германским орлом, подал ее Вотану. Тот быстро пробежал ее и вновь поднял глаза на посетителя.
— Итак — что это значит? — спросил он.
— Правительство считает неудобным непосредственно сноситься с вами по всем интересующим его вопросам в настоящий момент, когда вы, господин Вотан, перестали быть германским агентом, состоящим на службе нашего правительства, и приняли русское подданство, — разделяя каждое слово, внятно и твердо произнес капитан.
— Правительство, кажется, может быть мной довольным? — заметил, криво улыбнувшись, Вотан. — Я сделал свое дело и поставил все… предприятие очень широко.
При этих словах Вотан рассмеялся сухим и почти беззвучным смехом.
По красивому лицу капитана скользнула веселая и несколько лукавая улыбка, и он поклонился.
— Правительство чрезвычайно довольно вами! — сказал он. — Но правительство полагает, что вы будете гораздо свободнее в своей деятельности, когда при вас будет человек, который поддержит непосредственные связи как с Берлином, так и с теми лицами, которые находятся с нами в деловых сношениях. Я провел довольно долгое время в Индии, Китае, а последние три недели я жил в Японии, где у меня отличные и дружеские отношения.
Кстати, — добавил после минутного молчания капитан, — перед отъездом я имел честь откланиваться его высочеству принцу Генриху, который, как вам известно, особенно интересуется Тихим океаном и считает, что ареной будущего международного спора будут именно здешние воды. Его высочеству угодно было приказать мне передать вам его искренний привет и пожелания долгой жизни на пользу нашей дорогой родины.
Вотан вышел из-за стола и протянул обе руки приезжему.